вы, не так уж серьезно ранены, к тому же, на рану уже кто-то наложил швы.
– Меня тяготит не рана графиня, а предательство людей, которым я так доверял. Своим явлением с того света, я помешал вам примерить, наряд вдовы.
– Что вы такое говорите, Эмиль, вы бредите? – с растерянной улыбкой спросила графиня.
– Напротив, я пришел в себя, а до этого я бредил.
– Ничего не понимаю.
– Вы молились на ночь? – неожиданно спросил де Лавон, поднимаясь с кровати.
– Да, но почему вы спрашиваете? – робко спросила графиня.
– Не хотите ли вспомнить, какой-нибудь грех, который терзает вас не первый день?
– Что вы хотите этим сказать, супруг мой?
– Молитесь скорее, потому что вы сейчас умрете.
– Умру? Но я слишком молода, чтобы умереть.
– Я тоже был слишком молод, чтобы умирать, однако, рука вашего братца поднялась.
– Что?
– Я готов вам простить все сударыня, и разбитую жизнь, и вашу неверность, и все- то зло, проявленное мне. Но я не в состоянии простить смерти моего дяди. Вы умрете!
По взгляду супруга, графиня поняла, что тот не шутит. Страх овладел всем ее существом. Маргарет опрометью кинулась к двери, стремясь, во что бы то ни стало, покинуть комнату.
– Куда же вы, мадам? – спросил граф бесцеремонно схватив её за руку, и швырнул ее на пол.
– Мне же больно, Эмиль! – с обидой простонала леди, упав на колени.
Приземление оказалось для неё не самым мягким, ибо колени при падении, пронзила острая боль.
– А вы заслужили иного обращения? – спросил вопросом на вопрос граф, сев в кресло у двери.
– Я не убивала вашего дядю, это Глайд его отравил.
– Зная о преступлениях Глайда, вы молчали, стало быть, вы причастны ко всему этому!
– Граф я люблю вас, это Глайд меня уговорил вас погубить, – говорила графиня.
– Я больше вам не верю, сударыня!
Колени болели и ныли, но Маргарет, поднявшись на ноги, попыталась покинуть комнату снова, но наступив себе на подол платья, вновь упала, успев всё же ухватиться лишь за дверную ручку. Ярость обуяла все его сознание. Не помня себя, де Лавон в два прыжка, очутился возле нее и, обхватив ее руками, поднял и бросил на кровать.
– Лучше не пытайтесь сбежать, вам же хуже будет, – зловеще проговорил де Лавон, не спеша, разматывая длинную веревку.
– Н-не-уж-жели… в-вы… – начала графиня, уползая вглубь кровати. – Вы убьёте меня?! – пришёл на смену заиканию, отчаянный крик.
– Да женушка, прощайтесь с жизнью! – продолжал граф.
Молодая женщина вдруг ощутила, как неприятный холодок поселился в груди, и в животе.
– О, прогоните, но не убивайте! Я молода! – без устали продолжала молить графиня.
– Что б вы испортили, еще кому-нибудь жизнь? – спросил де Лавон, принявшись хладнокровно ее связывать.
Графиня
