видно, что она давно хотела мне предъявить претензии, спросить, почему я сделала, объяснить свое предвзятое отношение ко мне. Судя по всему, ей стало легче. Но как же быть со мной? После этого злосчастного информационного потока я была прибита, как тополиный пух дождем к асфальту. Но у меня все еще оставались вопросы, которые я продолжила задавать:
– Но ведь папа умер от сердечного приступа.
Мама скривила губы и так же, с перекошенным выражением лица, искаженным голосом заявила:
– Нет, моя дорогая! Это ты его пристрелила. Но папа был начальником милиции, естественно, все замяли. Оформили несчастный случай по поводу Насти. А так как твой отец был еще какое-то время жив, и умер в больнице, во время реанимации, от остановки сердца, патологоанатом, при содействии следователя и денег, так и записал: «Остановка сердца, вследствие сердечной недостаточности». Ты постоянно твердила, что убил кто-то другой. Черный человек появился из ниоткуда и ушел в никуда. Я боялась, что у тебя психическая патология, поэтому настаивала на твоем обследовании. Оснований для этого не было, ведь все оформили так, что ты нигде не фигурировала. Папины друзья порекомендовали профессора университета психологии, который согласился поработать с тобой лично. И вместо госпитализации, ты отправилась в Подмосковье к профессору и его жене. Чтобы не провоцировать дополнительного стресса, мы придумали легенду, что это папины родители. Мы и раньше с его родней не особо контактировали, а после папиной смерти они вообще отвернулись от нас и больше никогда не выходили с нами на связь. Я тоже не интересовалась их жизнью, знаю только, что они уже мертвы.
Сказать, что я была ошарашена, это все равно, что сравнить Тихий океан с лужей. Оказывается, это я разрушила нашу счастливую семью. Понятно, что я ничего не вспомнила, видимо «дедушка» хорошо поработал с моей головой, но все равно появилась такая неприязнь к себе, ненависть, непонимание. Состояние полусна – полубреда. Я задала еще один вопрос:
– Мама, а ты не боялась меня, когда я вернулась?
Мама грустно усмехнулась:
– Как же! Не боялась! Да я тряслась от страха каждый раз, когда ты сводила свои брови и дула губы. Старалась тебя не выводить из себя, но злость, за то, что ты натворила, часто оказывалась сильнее меня. Ты в бешенстве убегала, а я подмешивала тебе в еду сильные снотворные, чтоб ты нас не поубивала, когда мы будем спать.
Недоумевая, я прошептала:
– Видимо из-за этих снотворных мне и снились кошмары…
– Да? Правда? А может из-за того, что ты убила двух ни в чем не повинных людей? – мама это сказала с таким выпадом, что я спустилась с небес на Землю.
Как я могу ее в чем-то упрекать? Осуждать человека, который воспитывал ребенка, разрушившего ее счастье? Мама осталась вдовой в двадцать девять лет, с двумя детьми на руках. Женщина, у которой было трое детей и прекрасный муж, а также неплохой достаток, осталась одна в нищете, в страхе за свою жизнь и за жизнь своего сына. Странно, почему она не отдала
