кухонное окошко позволяло оставшимся видеть Грязнова, расположившегося в кресле-качалке. Пристроечка представляла собой сплошь заросшую плющом и виноградом и почти открытую сверху деревянную беседку, одним боком прилепленную к дому.
— Слава, что там сейчас видно? — нетерпеливо спросил Турецкий, подходя к двери в соседнюю комнату и наблюдая оттуда за Грязновым.
— Они готовят шашлык в саду, — после паузы отозвался Грязнов. — Стоп! Появился новый персонаж. Этого раньше вроде бы не было. Похоже, мы таки не все помещения осмотрели.
Турецкий осторожно выглянул. Огромный, под два метра, парень переворачивал шампуры, раздувал угли, брызгал на мясо вином. Запах шашлыка стал настолько силен, что захотелось есть.
— А что это, Саня, вы про какое-то НЛО еще в машине языки чесали? — вспомнил Грязнов, широко зевая.
— НЛО! — засмеялся Трофимов. — Ну дает!
— НЛП, — объяснил Турецкий, — нейролингвистическое программирование… Ты продолжаешь там приглядывать? Это такой метод лечения. Он занимается не причиной болезни, а моделью поведения больного. Это такая своеобразная терапия, причем нефрейдистскими методами. Фрейд и Фромм сейчас на Западе, между прочим, вовсе не так уж популярны, как мы привыкли считать. Американец Ричард Бэндлер так лихо лечил своих больных пациентов, что этим заинтересовалось ФБР. Нетрудно догадаться почему, ведь получается, что этим методом в идеально смоделированной ситуации можно выудить из человека практически все. В свое время мне подфартило: помнишь, три года назад я летал в Америку? Был в Лос-Анджелесе, а там попал в его школу. Свое НЛП Бэндлер проводил в три этапа: через «синхронизацию» к «ведению»…
— Введению?!
— Не к «введению», балда, а «ведению» и «якорению».
— Ну-ка, ну-ка…
— Что такое «синхронизация»? Синхронизация врача с больным, разве не понятно? Ну, скажем, ты чихаешь, и я тут же чихаю. По крайней мере, на словах это вполне просто. А вот реально — довольно сложный процесс, когда доктор полностью подстраивается под все внешние аспекты ощущений больного. Должен сказать, что это требует виртуозной техники, потому что Бэндлер лечил конечно же не насморк. Однажды, абсолютно имитируя поведение больного, он в течение пяти часов молчал вместе со своим пациентом.
— Эка невидаль!..
— Да, для нас это было именно так. Представь себе, что когда на исходе последнего часа Бэндлер, не говоря ни слова, вдруг резко изменил свое дыхание, больной изменил его тоже! Внешне это произошло совершенно спонтанно, но на самом деле — тщательно подготовленный, возник чувственный контакт. Более точно это называется «рапорт»…
— Довольно остроумно.
— Рапорт — это вроде бы армейское понятие, правильно? Оно говорит о присутствии некоторой субординации, подчинения, то есть ситуации, когда кто-то кому-то что-то докладывает. Заметь, докладывает исключительно по своей воле, но в то же время и потому, что так положено. И тогда развивается второй этап — «ведение»… Как там у тебя,
