ухмыльнулся Трофимов. — Не выйдет. Вчера вечером он разбился на машине.
— Сам? Или его разбили?
— Выясняем. Но похоже — нет. Молодой дюжий парень, хотя всего девятнадцать лет, пацан еще фактически! Но уже — профессиональный автогонщик. Должен был выступать в «Формуле-3». Забавно, правда? Спрашивается: как такой субъект мог банально разбиться? Алкоголя в крови не нашли. — Трофимов глянул на спящего Грязнова и подмигнул Турецкому.
Турецкий промолчал, задумавшись.
«Не слишком ли вольно ведет беседу Трофимов? Что-то есть, пожалуй, в этой свободе настораживающее. Или истерическое? Или я фантазирую?»
Трофимов глянул на часы:
— Можем опоздать. — Он прибавил газ. — В общем, тупик — полный. Малахов лично занимался многими делами. И врагов у него, я полагаю, хватало. Но ничего конкретного у нас на них нет, мотивы отсутствуют. Надо искать этих его приезжих приятелей. Но как?! Уму не постижимо. Никто про них ничего не знает. Все приятели Малахова — наперечет. Сидим тут как идиоты, думу думаем.
— А кто теперь будет начальником уголовного розыска?
— Боюсь, что я, — признался Трофимов. — Пока что исполняю обязанности. Сто лет он мне был нужен, этот геморрой. Я что-то не то сказал?
— Какими делами последнее время занимался Малахов?
— А вы были с ним знакомы? — прищурился Трофимов.
— Отчасти, — соврал Турецкий, сам не зная зачем.
— Ну тогда вы знаете, что его никогда не хватало на что-нибудь одно. Вот информация по этому поводу, я специально захватил. — Он протянул Турецкому папку. — Дело о большой партии наркотиков из Таджикистана… Похищение помощника личного представителя президента… Пожар в гостиничном комплексе… Пропажа тринадцати фильмов из программы кинофестиваля…
— Кинофестиваля? — удивился Турецкий. — Это так важно?
— А как же. Из всех искусств для нас важнейшим является оно. Это же политика. А фильмы пока что не найдены. Скандал разгорелся приличный.
Они проехали мимо украшенного бесконечными рекламными щитами зимнего театра. «Кавказский пленник», «Ревизор», «Тот, кто нежнее»… Перед ним стояло слишком много машин, преимущественно иномарок, суетились десятки людей. Очень странно, но буквально все их физиономии показались знакомыми. Играла музыка.
«Жара, — подумал Турецкий, — это все жара».
— Сегодня открытие, — объяснил Трофимов, — «Кинотавр», международный кинофестиваль, разве вы не слышали? Янковские там, рудинштейны всяческие.
— И что, среди этих тринадцати, — усмехнулся Турецкий, — были хорошие фильмы?
— Голосуй! Или проиграешь! — вдруг сквозь сон сказал Грязнов.
— Я знаю, что такое работать в Москве, — сообщил Трофимов. — Все вокруг начинают казаться преступниками. Но поверьте, и у нас здесь сейчас это недалеко от истины. И встревать в их дела иногда себе дороже.
Турецкий совершенно искренне
