взобрались на плато холма. Дитрих про себя стал присваивать незнакомым местностям свои собственные названия, которые он где-то когда-то раньше слышал. Сейчас ему припоминалось подходящее словосочетание – Плато Укок.
Вдруг перед путниками открылась поляна необычайной, разноцветной красоты. Здесь были и паляще-оранжевые огоньки, и нежно-жёлтые первоцветы, и розовый чабрец, и космически фиолетовые фиалки, и синие водосборы, и алые маки, и белоснежные ветреницы.
– Ах! Какая прелесть! – воскликнула Лиза, всплеснув руками.
Она побежала вперёд, желая нарвать небольшой букет и из нежности подарить его папе. Но вдруг это море цветов зашевелилось, пошло волной, вспорхнуло в небо, перемешав буйство красок. Это оказались не цветы, а бабочки. А может, цветы, превратившиеся в бабочек.
Колея примятой травы привела странников на открытое луговое пространство и совсем пропала. Теперь небо над ними было насыщенно-синее. И в нём плыло одно-единственное облако.
– Смотри, как необычно! – закричала Лиза. – Чистое небо и одно облачко.
Облако расплылось в самодовольной улыбке.
– Добрый путь, – бархатным голосом произнесло оно.
Отец с дочерью остановились и сбросили рюкзаки на привал.
– Как тебя величать? – спросил Дитрих.
– У меня нет имени.
– Почему?
– Так безопаснее. Что может случиться с тем, кто не имеет имени и формы?
Облако растаяло, затем вновь появилось, уже в виде старческого лица с длинной белой бородой.
– Меня не возьмёт ни пуля, ни сабля. Принимаю любой вид. Умею появляться и исчезать, когда заблагорассудится.
– Ты чего-то боишься? – спросила Лиза.
– Несомненно! Каждый в мире чего-то боится. Землеройка бесстрашна только в норе. Страх – базовое чувство, наследуемое генетически. Чтобы уменьшить страх, в природе каждый занимает определённую нишу, к которой приспосабливается. Вырабатывает защитные механизмы или мимикрию. Мои собственные далёкие предки когда-то были прозрачными и хрупкими, как стекло. На них часто натыкались орлы и разбивали клювами…
– Раньше дождь состоял из стеклянных осколков? – удивилась маленькая путешественница.
– Представьте себе! Это было поистине трагично. Жить в стеклянный век на поверхности тверди – сущее наказание, поэтому все твари, кроме орлов, были норными.
Облако расплылось, перегруппировалось в забавного зверька с длинной мордочкой и продолжило:
– Постепенно мы эволюционировали. И стали такими, как в наши дни, – рыхлыми и проницаемыми.
– А что с именем? – спросил Дитрих.
– Люди – наиболее странные существа, – ответило Облако. – Они чураются всего, у чего нет названия. Если люди не могут что-либо внятно сформулировать, они не могут об этом говорить, заострить на этом внимание. Ведь что такое слово? Некто, имеющий в голове ясный образ, передаёт его другому человеку посредством композиции воздушных колебаний. Тот принимает
