неделями ранее произошел любопытный эпизод, когда Риббентроп назвал блефом заявление Боннэ. И тон, который немцы приняли по отношению к французам, был совершенно иным, чем тон слащавого благоразумия, который был характерен для переговоров Вольтата в Лондоне (В июне – августе 1939 г. представители Англии в строгой тайне вели переговоры с Германией через приехавшего в Лондон уполномоченного Гитлера Вольтата. В переговорах с английской стороны участвовали некоторые министры, а с германской – их продолжал немецкий посол Дирксен. Обсуждалось заключение широкого соглашения, которое предусматривало разделение между Англией и Германией «сфер влияния» в мировом масштабе, отказ Англии от гарантий, выданных Польше, и «канализация» германской агрессии на Восток, против Польши и СССР. – Прим. ред.).
Обмен мнениями с французами начался с ноты французского правительства, которая была вручена немецкому послу в Париже 1 июля министром иностранных дел Франции Боннэ. В этой ноте министра иностранных дел Франции делалась ссылка на переговоры, которые Боннэ вел с Риббентропом во время его визита в Париж в декабре 1938 года, и в решительной форме говорилось, что Боннэ считал своим долгом «совершенно определенно заявить, что любая акция, в какой бы форме она ни проявилась, которая будет иметь тенденцию изменить статус-кво Данцига и тем самым вызвать вооруженное сопротивление со стороны Польши, приведет в действие французско-польское соглашение и обяжет Францию оказать Польше немедленную помощь».
Ничто не могло быть более ясным, более твердым, более обманчивым и лживым с точки зрения истинных намерений Франции. Это стало очевидным уже из того, как Боннэ отверг даже совершенно ограниченные операции, предложенные генералом Гамеленом во время визита польского военного министра в Париж в мае. Что же тогда заставило Боннэ неожиданно предпринять такой вызывающий шаг? Для того чтобы произвести впечатление на Риббентропа и немцев? Боннэ, должно быть, лучше знал. Или для того, чтобы вызвать какую-то реакцию со стороны немцев, которую Боннэ, должно быть, предвидел? Может, он действительно искал новые аргументы, чтобы использовать их против опять выдвинутых предложений о прямой французской помощи полякам в случае военного конфликта между Польшей и Германией? Ответ мы получим при рассмотрении последовавших за этим событий».
Кимхе Д., Несостоявшаяся битва, Ордена Трудового Красного Знамени Военное издательство Министерства обороны СССР, М. 1971, с. 90—95
3аключенне советско-германского договора о ненападении
«Во второй половине августа, когда Англия и Франция саботировали переговоры в Москве, а военные действия у реки Халхин-Гол угрожали превратиться в настоящую войну, Советский Союз стоял перед реальной опасностью нападения на него с двух сторон – с запада и с востока. Нужны были решительные
