дважды усыплял Зевса по просьбе его супруги, Божественной Геры-Юноны, – обволакивал персиянина словесной сетью Гипнос. – Один раз – когда она почём зря гнобила Геракла, которому благоволил Зевс. Второй – чтобы греки-ахейцы в решающей битве разгромили троянцев, чего не желал принять Громовержец. Может, и ещё что-то было, но всех усыплений за свою вечность и бессмертность не упомнишь. Моя жизнь бесконечна, и одно событие накладывается в памяти на другое. От гнева нашего олимпийского начальника меня вечно выручала моя матушка, Зевс её завсегда почитал по непонятной мне причине. Впрочем, догадываюсь, по какой, но тебе не скажу, не твоего заднего ума это дело! А Гера в качестве бартера пообещала мне в жёны свою дочь от Бога Диониса, младшую хариту Пасифею, Богиню радости и бурного веселья. И ведь не обманула – отдала, передала из рук в руки: знала, как я в молодуху влюблён! С тех пор я радостен, добр и снисходителен ко всем и ко всему сущему. Не верь досужим наговорам, что Пасифея – нимфа-нереида, она – харита, запомни это сладкое слово! А уж коли я усыплял Зевса, усыплю и Ахуру Мазду, ты только поверь в меня и сам засыпай, ибо я и есть твоё Авестийское Божество! А если уж Ахура Мазда уснёт, никуда не денется, то и ты спи-отдыхай! Ночь на дворе, баю-бай! Из моей пещеры течёт родник забвения. Это неспроста! И ты знай, что царствование – тлен! Это тебе в любой момент подтвердит мой брат-близнец Танатос. Ты достигнешь победы в иной сфере, нежели в роли державного владыки! Спи! Не держись за корону, зороастриец! И уверуй теперь в меня, а также в Юпитера-Зевса, Громовержца! Тогда и ты, подобно твоему брату и кумиру Галерию, узреешь на себе благосклонный взгляд супруги Юпитера, Божественной Юноны-Геры! Пусть и ближе к старости, раз в детстве у тебя с ней взаимности не сложилось.
Нарсе уже погрузился в бездну грёз, а сдвоенные ворота – ни роговые, ни смастряченные из слоновой кости – перед ним всё никак не разверзались: заснул, так и не пройдя сквозь мифически-античный портал. Вещие и ложные сны из ворот тоже не вылетали: ни гора – к Магомеду, ни Магомед – к горе. Течение жизни нарушалось: застой всегда чреват стагнацией, заболачиванием и загниванием.
– Римские Боги – это вовсе не Боги, а люди с человеческими страстями. Истинный Бог только праведный Ахура Мазда! – во сне воскликнул Нарсе, как будто сопротивляясь дэвам-дивам, злым зороастрийско-авестийским духам, после чего перешёл на речь-скороговорку и забубнил. – Эллада – провинция моей страны, это издревле часть моей державы! Наши древние цари Ахемениды завоевали Грецию. Ну, или почти завоевали, разница небольшая. Мы были владыками мира благодаря труду ратному! О древний Ксеркс Ахеменид, ты мир! Весь античный мир! А все эллины Малой Азии были нашими гражданами… эээ… подданными и рабами. И никаких трёхсот спартанцев никогда в помине не было, сказки всё это! Я подобные россказни три ночи подряд недавно выслушивал. Не могу больше! Правды хочу! Я – как заново рождённый! Из пепла…
– Ты спи, спи, расслабься
