расстроился от подобного приговора»134.
В октябре 1961 года в Москве состоялся XXII съезд КПСС, принявший новую Программу партии, где ставились задачи по наращиванию производства молока и мяса, выдвигался лозунг: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме» и объявлялось, что уже к 1980 году советское общество перейдет к распределению «по потребности», то есть, станет «в основном коммунистическим». Кроме того, съезд не только открыто подверг критике культ личности Сталина, но и оценил его политику репрессий как преступление. Партийный форум закрывал Хрущёв: «Наши цели ясны, задачи определены, за работу, товарищи!»
Работа пошла. В советских журналах стали готовиться публикации об ужасах сталинской эпохи. Солженицын почувствовал благоприятную конъюнктуру.
8 ноября 1961 года писатель едет в Москву ко Льву Копелеву и заявляет о своем желании опубликовать повесть «Щ-854». Посоветовавшись, друзья решили передать ее в «Новый мир», через знакомую Копелева – сотрудницу редакции Анну Самойловну Берзер. Что и было сделано на следующий день.
Рукопись Солженицына Берзер отнесла главному редактору журнала Александру Твардовскому лишь 8 декабря. По уверению Александра Исаевича, целый месяц его повесть мыкалась по редакции, от нее отмахивались, даже не читая. Но существует также мнение, что весь этот месяц талантливая Берзер просто переписывала сырой и неудобочитаемый текст Солженицына, приводя его к необходимой кондиции.
Жена Синявского Мария Розанова признается, что «заподозрила, что лучшие вещи – “Один день” и “Матренин двор” – были хорошо отредактированы в “Новом мире”, где текстами занималась замечательный редактор Ася Берзер. Может, это ее работа, я не знаю. Но не могу поверить, что “Матренин двор” и “Красное колесо” написала одна рука»135.
В самом деле, ни прежде, ни позже ничего сравнимого с первыми новомирскими публикациями из-под пера Солженицына не выходило.
Более определенно выражается бывший американский посол в Москве Джейкоб Бим, писавший о Солженицыне: «Один из его бывших русских редакторов рассказывал мне, что его первые рукописи содержали массу красноречивого, но непереваренного материала, который требовалось организовать в понятное целое. Оригинал его “Одного дня из жизни Ивана Денисовича”… был в три раза длиннее окончательного варианта и перегружен вульгаризмами и… пассажами, которые нуждались в редактировании»136.
Вот как описывал свое удовольствие от текста Твардовский: «Принес домой две рукописи – Анна Самойловна принесла мне их перед самым уходом, положила на стол. “Про что?” – спрашиваю. “А Вы почитайте, – загадочно отвечает, – это вот про крестьянина”. Знает же хитрюга мою слабость. Вот и начал с этой, про крестьянина, на сон грядущий, думаю, страничек двадцать полистаю… И с первой же побежал на кухню чайник ставить. Понял – не засну же. Так и не заснул»
Решетовская Н.А. Александр Солженицын и читающая Россия. С. 49.
Розанова М. «Солженицын полоснул меня таким взглядом, что я поняла – это враг на всю жизнь» / [Интервью взял М. Чи-кин] // Комсомольская правда. 1999. 13 января.
Beam J. Multiple Exposure: An amer. Ambassador`s unique perspective on East-west iss. N.Y., 1978. P.232-233. Цит. по: Островский А. Солженицын. Прощание с мифом.
