другое. То, что работает для одного человека, может не подходить для другого. Менять можно все: что бы ты ни делала, здесь нет способа, который можно назвать правильным или неправильным.
Проложи свой собственный путь.
Отправляйся на природу и ощути по-настоящему, что чувствует дерево. Ощути, как его корни врастают глубоко в землю, а ветви тянутся высоко в небо. Сделай это и ощути, что значит быть деревом.
Повтори это с птицей. И с океаном. И с дождевым облаком.
Я полностью осознаю, насколько безумно это может звучать для того, кто не имеет еще опыта общения с природой, но все равно попробуй.
Я бросаю тебе вызов.
Почувствуй, каково это – не быть изолированной. Помни, что ты являешься отражением Мамы-Природы. Ты, я и ОНА – мы сила, мы источник энергии и мы неотделимы друг от друга.
Знай: все, что нужно, уже в тебе.
Если ты действительно ведьма, тебе не нужно идти к кому-то за ответами. Тебе даже не нужна эта книга.
Это просто руководство, напоминание о том, что тебе и так известно. Слова, ритуалы и церемонии, которыми я делюсь, – это всего лишь подсказки, которые помогут тебе заново открыть свою силу.
Но ты уже знала это, верно? (Подмигиваю.)
БЫТЬ ВЕДЬМОЙ ВЫРАЖАЕТСЯ НЕ В ТОМ, ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ, А В ТОМ, КЕМ ЯВЛЯЕШЬСЯ
Глава 3
Моя история
Цыгане, Сара Ла Кали и ре-инициация
«Тот момент, когда я впервые назвала себя Ведьмой, был самым волшебным в моей жизни».
Было бы не вполне честным сказать, что я – цыганка. Да, я происхожу из цыганского рода, но я никогда не жила в таборе и не странствовала со всем своим домом. Моя бабушка в этом смысле сделала больше: она переехала из Ирландии, чтобы осесть на южном побережье Англии, где позже родилась я.
И теперь мне, как и большинству людей, нравится романтическое представление о цыганах, которые путешествуют в разноцветных повозках, носят огромные серьги-кольца и читают карты Таро.
Но на самом деле все выглядит несколько иначе.
Из-за цыганского происхождения меня часто звали «отбросом».
Это означало, что я не вписывалась в общество и чувствовала, что мне нигде не рады – ни на школьной площадке, ни в социальных группах, – и так было каждый день.
Как правило, цыганские девочки не ходят в школу после тринадцати лет, но я была одержима чтением. Фактически моя форма мятежа состояла в том, чтобы стать отщепенцем и поступить в университет.
В то время моя бабушка одновременно была чем-то вроде кухонной ведьмы и шувани, о которых я рассказывала раньше. Люди приходили к ней, чтобы получить лекарства и настойки. Они также просили ее погадать, а она читала их судьбы по чайным листьям.
По сути, она была оракулом нашего сообщества.
