Проблема заключалась в том, что пока он и сам не знал, чего хочет от этих отношений. Все то, что случилось за последние сутки, вполне его устраивало, причин для беспокойства не наблюдалось. Требовалось время, чтобы определиться самому и уже потом, исходя из собственных целей, построить непростой разговор с девушкой. Пока же вопрос оставался открытым.
Засыпал Козырев всегда с большим удовольствием. Заботы трудного, напряженного дня оставались позади, впереди его ждало несколько часов блаженства, сказочных и волшебных снов. Он уютно устраивался в своей кровати, в которой годами все было тщательно подобрано, заботливо подготовлено для ночных грез: в меру мягкий матрас, пара удобных подушек, с помощью которых легко создавалось комфортное логово, и два одеяла на выбор – полегче и потеплее, дабы регулировать температуру, не вставая с места. Он любил, чтобы в комнате всегда оставалось прохладно: окно не закрывалось практически круглый год, а тепло уставшему телу обеспечивали различные комбинации из этих двух одеял. Они, как и подушки, давно стали для него старыми и проверенными друзьями. Для Нонны Алексеевны их нестандартный размер доставлял дополнительные заботы при выборе постельного белья, но зато они позволяли Арсению, несмотря на его немалый рост, с головы до пят закутаться в теплые шерстяные полотнища.
Еще с детства у него сложилась привычка спать в обнимку с мягкой игрушкой. В подростковом возрасте при возникновении первых эротических фантазий, крепко сжимая ее в руках, он представлял, будто бы в его страстных объятиях находится самая лучшая в мире девушка. Но детская игрушка уступила однажды свое место новой подушке, которая уже так и осталась в его постели навсегда. Вышло удобнее и гигиеничней, хотя сути такая замена и не меняла. Казалось, что появление постоянной девушки должно было положить конец этой странной и явно затянувшейся детской привычке, но этого почему-то не произошло – после нескольких ночей с Викторией Арсений вдруг понял, как остро ему не хватает привычной и проверенной подружки в их общей супружеской постели. Подушка, в отличие от женщины, не излучала дополнительного тепла, была гораздо легче, несравнимо мягче, да к тому же ее без труда удавалось перебрасывать через себя при каждом перевороте на другой бок.
Этот промежуток времени, от момента соприкосновения тела с кроватью до полного погружения в царство Морфея, Арсений любил больше всего. Потом что? Потом сон, интересный или пугающий, иногда волнующий, почти всегда волшебный, а временами даже управляемый. Но это всего лишь сон. Там все почти как в обычной жизни. Ощущение же приближающегося забытья, предвкушение погружения в сладостную дремоту, райское, неземное блаженство удавалось испытать только в эти несколько мгновений, когда тело уже приняло удобную позу и расположилось ко сну, но сознание пока еще сохраняло способность контролировать реально происходящее.
Отключение происходило не сразу. Сперва он осознанно вызывал в голове вполне контролируемые разумом мечты или
