в линзе замухрышкаВдруг вертит своей башкой.
Ба, да это мой сынишка,
Весь хвостатенький такой!
Головастой головёнкой
Он насилует стекло,
Все мечтает влезть в дырёнку,
Где тепло и весело.
Ничего, что ты хвостатый!
Буду я тебя любить,
Не забыть тебе с зарплаты
Леденцов мешок купить.
Ничего, что головатый,
Я тебя усыновлю.
Будешь сытый и богатый.
Баю, баюшки-баю.
Амстердам, 1935
Антисемитизм
Забреду в лесной валежник.
Там малину воровать
Медвежат, детей медвежьих,
Медвежачья учит мать.
Веселятся первогодки,
То буянят, то рычат,
Человек, подай нам водки
С расстегаями, кричат…
Это я гляжу в картину
Шишки мишкина в лесу,
На последнюю полтину
Радость печени несу.
Эти шишкиновы мишки
На гвоздя большой руке
За какие-то коврижки
В каждом виснут кабаке.
Был бы Шишкин маринистом,
У него б девятый вал
Вод медузой водянистой
Полуштоф бы заедал.
Был бы Мишкин модернистом,
Голых баб его кагал
Третьей сиськой голосистой
Пьяный столб бы подпирал.
Ну, даёшь ты, Мишкинд-Шишкинд,
Филькинд-Милькинд,
Крышкинд-Пышкинд,
Фишкинд-Лифшиц цеденбал!
Всех нас шишками достал.
Нет закона, чтоб медведи
Пили водку и портвейн.
Бог спаси от этой бреди.
Попадись мне, Финкельштейн!
Витебск, 1935
Венера Милосская
Уронили венеру на пол,
Оторвали венере лапу.
Все равно венеру не брошу,
Потому что она хороший.
Музей, 1935
Кордова
Волшебное слово Кордова
Мне снится во тьме ночей,
Где пляски испанок гордые,
Где бдит в ночи книгочей,
Где маврских домов мезонины,
Где в порту фелюг базар,
Где на заре муэдзины
Кричат аллаху акбар…
Не тружусь, не пью, не ем,
Хочу ехать в Вифлием.
Там колхозные волхвы
На слуху у всей молвы,
Там, у Веры колыбели,
Коз-коров пасут они
И в ветвях огромной ели
Жгут бенгальские огни,
Чтоб колхозы колосились,
Чтобы век козлы родились.
Сухумский обезьянник, 1935
Днепр
Верно, чуден Днепр при каждой тихой погоде,
Долетит до него не всякий крылатый птиц.
Вкруг степных ковылей в ветрах шевелится бесплодье,
Метеорами дождь, в ночах сполохи зарниц.
В треугольных Бермудах лежат на дне самолёты,
Не смогли долететь они до Днепра.
Многотонно бесплодны над ними тяжкие воды.
Друг, и нам с тобой в путь собираться
