вижу в нём ничего плохого.
Суть не в покое, а радости не в нирване,
не в Гималаях, где проживают йоги.
Счастье простое, словно вода в стакане.
Каждый наш вздох о любви и чуть-чуть о Боге.
Я не пытаюсь рвать с окруженьем связи –
просто иду вперёд, – связи рвутся сами.
Чтоб отличать «дерьмо» от «лечебной грязи»,
слушаю совесть, досуг провожу с друзьями.
Сердцу в пути хватает простой молитвы,
книг и природы. Я не любитель драться.
Может быть, я родился и не для битвы…
Да без неё нам в жизни не разобраться.
Инакомыслие
Природа нелёгкую ставит задачу:
Что делать нам с теми, кто мыслит иначе?
Распять? Расстрелять? Посадить? Заключить?
Загипнотизировать? Переучить?
А что, если с теми, кто мыслит «инако»,
по ходу возникнет скандал или драка?
И надо учитывать, кстати, однако:
для них мы ведь тоже… Ну, эти – «инако»…
Мир пробовал многое: договориться,
не видеть различий и отгородиться,
поставив заборы и вышки, и пушки,
ракеты и танки, и «Миги», и «Сушки».
Но если сменить размышленья немного?
А верим ли все мы в единого Бога?
В такого, который отец всех на свете,
вообще всех живущих на этой планете…
Он создал нас – разных по мыслям, по телу,
уже предназначенных к разному делу.
Но мы эту разность принять не желаем.
Стреляем и режем, бомбим и взрываем.
Нас мысли похожие, впрочем, тревожат:
«А что если эти всех нас уничтожат?
А что, если первенство вдруг перехватят?
А если нам места в итоге не хватит?»
И где же Всевышний в таких размышленьях?
Похоже, я с Ним разошёлся во мненьях.
Похоже, что с Ним разногласья и драка.
Да-да, несомненно, Он мыслит «инако».
Поэтому надо мне с Ним разобраться,
конечно, опустим здесь слово «подраться».
Мы разного веса, к тому же в сраженьи
Он вряд ли допустит Своё пораженье.
Я должен подумать над этим немного.
Найти бы хорошего «нашего бога»,
который за нас… за меня непременно.
Тогда мы устроим здесь мир постепенно! )))
Как много было правильных идей
Как много было правильных идей,
как нам хотелось воплотить их сразу!
Но всё упёрлось в качества людей,
в наш коллективный и незрелый разум.
А может быть, упёрлось всё в меня?
Я видел трудность там, где есть возможность.
Я смелость называл «неосторожность»,
