движение Сопротивления. В деле освобождения Франции большую роль сыграло наличие у нее значительных вооруженных сил, прочное положение правительства и единодушие ее граждан. Отныне страна могла уверенно идти к победе. Но также ясно было, что придет она к ней настолько ослабленной, что ее положение в мире, единство ее заморских территорий и даже сама основа ее существования еще долго будут находиться под угрозой. Так будет, если только страна не использует эту, вероятно, последнюю возможность и не возродит свою мощь. Я стремился именно к этому.
Чтобы восстановление Франции стало реальностью, необходимо было вырвать клыки у германской агрессии. В зарождающемся и неспокойном мире перспектива жить, как прежде, под угрозой войны с соседом, который столько раз демонстрировал вкус и умение воевать, для нашей страны была бы несовместима с планами ее экономического развития, политической стабильности, общественного и морального равновесия, без которых все наши усилия останутся втуне. Не оставляет сомнений, что истощение Германии, оккупация ее союзниками, аннексия ее восточных территорий помешают на многие годы свершиться худшему. Но что затем? Какой путь должен пройти немецкий народ после своего неминуемого поражения? Выберет ли он путь мудрости и покоя? Надолго ли хватит этих перемен? От того, что принесет в этом плане будущее, будет зависеть наша безопасность. Но, поскольку будущее было неизвестно, следовало действовать так, как если бы угроза германской агрессии продолжала существовать. Какими гарантиями нам следовало бы заручиться, дав при этом возможность великому немецкому народу жить, идти по пути прогресса, сотрудничать с нами и со всем миром?
Централизованного немецкого рейха больше не должно быть! Вот, по моему мнению, каким должно быть первоочередное условие, при котором Германия не повернула бы вспять. Каждый раз, когда одна из наиболее амбициозных немецких стран подминала под себя остальные зарейнские государства и подавляла их политическую инициативу, поднимал голову империализм. Самым ярким примером этому являются правления Вильгельма II и Гитлера. И наоборот, если бы каждое из германских государств существовало независимо от других, со своим собственным правительством, следовало бы своим интересам, данное федеральное сообщество было бы далеко от мысли порабощать своих соседей. Шансы на это увеличились бы, если Рурская область – арсенал стратегического сырья для Германии – получила бы особый статус под международным контролем. С другой стороны, прилегающие к Рейну немецкие земли, естественно, должны быть оккупированы французской, британской, бельгийской и голландской армиями. Если бы экономика этого района была связана с сообществом стран Запада и при этом ничто не мешало включить в него и другие германские государства, то, при условии превращения Рейна в свободный международный торговый путь, можно было бы создать здесь зону сотрудничества всех соседних стран. И, наконец, все говорило за то, чтобы Саарская область, оставаясь немецкой территорией, была признана
