style="font-size:15px;"> – Тэн – фаталист, – сделал попытку улыбнуться палач. Получилось плохо. Мышцы лица, многократно пробитого иголками татуировщика, слушались его далеко не всегда. – А я понял так, что для тебя это шанс.
Рэнфри помолчал, не открывая глаз и делая вид, что увлечён сигарой. На самом деле он напряжённо размышлял. Палач напоминал Говарду его самого, только в большей степени обкусанного жизнью, и потерявшего почти всё, кроме минимально возможной надежды. Семью Дэла взяли в заложники, и назначили выкуп в два миллиона крон после того, как Тукк лично казнил принца Аркании. Если в течение десяти лет палач не найдёт денег, то все его родственники будут казнены его учеником, который сменил учителя на посту. Оставалось всего четыре года.
– Я мало кому рассказывал об этом, Дэл, – тихо сказал Рэнфри. Горечь сигары показалась ему сейчас похожей на вкус лекарства. Делиться подобными историями было очень тяжело, но носить в себе такую боль оказывалось ещё тяжелее. – Моя дочь больна. Ей не повезло… Она подхватила серую гниль. Я потому и ушёл со службы, чтобы быть поближе к ней. Болезнь удалось сдержать, но она неизлечима. Или почти неизлечима.
– Тебе пообещали лекарство, – полуутвердительно, полувопросительно произнёс Тукк. – Извини. Это очень личное. Не стоило…
– Стоило, – выдохнул Говард. Ему действительно стало легче. – Стоило, дружище Дэл. У меня появилась надежда.
Дождь всё-таки начался. Резкий, колючий и безжалостный. Он прибивал к камням набережной клочки пыли и заставлял припозднившихся прохожих поскорее искать укрытия. Тучи нависли над береговой линией, сверкнули молниями и обрушили на летние кафе и площадки для танцев потоки холодной воды. По дорогам тут же начали стремительно сбегать ручейки, сходящиеся в низинах в огромные пузырящиеся лужи. Капли разбивали их поверхность, поднимая ещё больше водной мороси и брызг, пачкая подолы одежды и обувь горожан.
Фигура в длинном плаще с капюшоном, казалось, не замечала стихию. Она двигалась так же размеренно и с достоинством, как и по дороге к условленному месту встречи. Капли дробились над ней, царапали ткань плаща и разбивались о капюшон, стекая потоками вниз. Добротные сапоги утопали во внушительных лужах, мешая грязь и воду, но иного пути не было.
Заказчик раздумывал над разговором, состоявшимся только что. В принципе, он рассчитывал именно на то, что получил: всё решили деньги. Губы под намокшим капюшоном брезгливо искривились, а тонкий шёлковый платок, уже промокший окончательно, завязанный на затылке и скрывавший почти всё лицо, неприятно прилип к коже.
– Деньги – это всё, что должно интересовать таких людей, как этот Рэнфри Говард, – произнёс человек, пряча тон голоса за яростным шумом дождя. Колкие капельки стучали по голове, неприятно будоража макушку назойливым перезвоном. Заказчик сжал руку в кулак, натянув на ладони перчатку из тонкого
