улыбкой трет ушибленное место.
– Сильно стукнулся? – сдержанно сочувствуем мы.
– А вот и нисколечко!
Он входит в купе, упирается в столик ладонями и прижимается носом к стеклу. За окном тихо проплывают странные городские и станционные постройки. В том числе и громадное кирпичное здание с часами, похожее на английский Вестминстер.
Под отглаженной рубашкой Ванечки топорщатся острые лопатки. И меня вдруг пронзает резкое беспокойство за этого пацаненка. Я понимаю, что его веселость и дурашливость – способ скрыть какую-то болезненную тревогу. За кого? За себя, за нас всех?..
И просыпаюсь…»
И я проснулся. С этой самой тревогой и в то же время с ожиданием каких-то необычных случаев (хотя, повторяю, сон был не тот, что я сейчас пересказал). За окном пролетали перелески, сверкало яркое утро. Травяного Зайца в ногах, конечно, не оказалось. Не было и добродушного толстяка на соседнем диване. Я сел. И понял, что ни умываться ни завтракать уже некогда. За перелесками проплыло знакомое здание элеватора, прогудел под колесами мост через речку Галчиху – значит, поезд подходил к Малогде.
Я вдруг подумал: «А почему „Малогда“? Разве так назывался город моего детства раньше? И… вспомнить не мог. Зато пришла догадка. Название это похоже на Вологду, но сходство случайное. „Вологда“ – от того, что где-то в тех краях в старину волоком передвигали суда. А „Малогда“ – из той же компании, что „когда“, „никогда“, „всегда“, „иногда“… Означает „мало когда“, „в редких случаях“. Может быть, потому, что сейчас меня ждали здесь какие-то необычные события?
Да чего ждать-то, кроме встреч со знакомыми улицами, старым зданием школы и береговыми кручами над Турою?
Но все-таки, все-таки… Может быть, не случайно вчера днем и вечером стоял в воздухе зеленоватый свет, а ночью снилось странное… Кстати, откуда это выражение – „желать странного“? Кажется, из Стругацких.
Поезд сбавил ход, тормозил. И вместо „странного“ появилась здравая и скучная мысль: „Ну, а чего меня сюда принесло-то? В эту… Малогду? Чего я здесь ищу?“ Спросить бы у Синего Треугольника (это, по-моему, он во всем виноват), но разве до него сейчас докричишься?.
Вагон дернулся и замер. Я подхватил чемодан и вышел на платформу – единственный из всех ехавших в этом „СВ“ пассажиров.
5
Станционное здание было двухэтажное, кирпичное, с побеленными архитектурными выступами и карнизами. Выступы между окнами и под крышей складывались в орнамент из плавных линий – модерн первых лет двадцатого века. Тогда в этом стиле часто строили вокзалы, водонапорные башни, электростанции и городские училища.
„Странное дело“, – подумал я. Потому что знал: в Малогде еще десять лет назад построили новый вокзал. Здесь, на кирпичном фронтоне было написано: „Малогда-I“. Может быть, новое здание на станции „Малогда-II?“
Впрочем, ломать голову не было смысла. Если уж завязал на Синем Треугольнике узлы, можно теперь
