он съёжился от ужаса.
– Боже праведный, что это? – проговорил он непривычно растерянным тоном и робко протянул перед собой руку.
Сначала я решил, что у Джо началась белая горячка, но, оглянувшись, всё понял. Газета соскользнула с холста, и луч света, падавший на стену под несколько странным углом, высветил во мраке одинокую, странно одетую фигуру, лицо которой было почти полностью скрыто шапочкой, натянутой на него. Казалось, в воздухе перед нами завис мертвец, восставший из могилы. Зрелище это произвело на Джо ужасный эффект. Члены его и язык словно одеревенели. Только я собрался заговорить, как он вдруг зашатался, задёргался, будто парализованный, и упал на колени.
– Это он, Король-Тигр, – он умер в тюрьме! Точно таким же я видел его и прежде: он являлся ко мне по ночам. Мёртв – и явился, чтобы меня утащить за собой в преисподнюю! Не приближайся! – Джо дико рассёк пустоту кулаком. – Поищи себе лучше Мика. Я против тебя не сказал ни слова, готов присягнуть на верёвке! Пощади же и ты мою душу…
Он прикрыл ладонью глаза, вновь украдкой взглянул на рисунок и отчаянно взвыл:
– Да не качайся ты так, будто… И сними шапку, покажи нам своё лицо! – Джо издал вопль, от которого кровь застыла у меня в жилах, и отшатнулся, не в силах оторвать глаз от картины.
– Знаю, ты – голова мертвеца. Но слушай, найди себе лучше Мика: вот кто лжесвидетель и негодяй! А я-то что? Человек не вправе сам себе выносить приговор. Таков британский закон, да ведь оно и во всём мире так. Клянусь, Джем, я никогда ничего против тебя не имел. Но какой идиот станет сам себя оговаривать, если дело тюрьмой пахнет? Это же самоубийство. То есть смертный грех!
Джо прижался спиной к стене. Взгляд его сделался совершенно безумным.
– Это не я засадил тебя за решётку! – воскликнул он, задыхаясь. – С тем же успехом можешь обвинять в этом неродившегося младенца. Засунули тебя туда полицейские. Мик оговорил тебя под присягой, но я-то при чём? Сам виноват, раз не смог себя защитить. А теперь проваливай, или я вышибу тебе мозги – не посмотрю, живой ты или мёртвый. Иди сюда, я тебя так отделаю, как отделал этого… – Он осёкся и бессильно рухнул, задыхаясь в каком-то припадке.
Мгновение я стоял ошеломлённый, не зная, что и думать об этих таинственных полупризнаниях. Страх привёл меня в чувство: если он действительно испустит дух, умрут и все мои надежды что-то разузнать об этом деле. Я бросился к Джо, уложил его на кушетку, расстегнул воротник и, подобрав газетный лист, поспешно прикрепил его к картине. Обморок оказался недолгим, и через несколько минут Джо открыл глаза, тут же бросив быстрый взгляд мне за спину – туда, где висела картина.
– Исчез… – Он поднялся, испустил глубокий вздох и огляделся. – Кошмарный сон самого отъявленного храбреца сделает трусом.
Он помолчал немного, затем обернулся ко мне и заныл всё тем же приторным голоском:
– Хозяин, я умираю! Вы меня погубили! Конец наступает Святоше Джо!
Разумеется,
