с лишним тысячи своих земляков за Лимес, к Медным горам. С Лапиным Клим уже не спорил, не до того было. Сразу же после примирения исчезла Акка. Майор Военно-Космических сил Федерации Анна Морозова вместе со своим личным батальоном «Сокол» растворилась на бескрайних просторах Медеи, и до сих пор от нее не было никаких вестей. Все это сильно расстроило Клима, он даже начал подумывать, нужно ли было поддерживать одноглазого в его стремлении «перемирить» вчерашних противников. Однако Лускус развеял сомнения Елисеева одной-единственной фразой:
– Помни об объекте «Зеро»!
Клим помнил. И понимал, что пока эта штуковина будет ворочаться в своем каменном ложе, покоя ему не будет…
И вот теперь, спустя несколько месяцев, Климу предстояло не просто помириться с Зигфридом, но и уговорить, убедить, в конце концов, заставить его помочь. Конечно, угроза глобальной эпидемии была хорошим козырем в предстоящем разговоре, но Елисеев знал – Шерхель будет работать, только если по-настоящему загорится, проникнется важностью и нужностью предстоящего дела.
Клим здорово рассчитывал на Прохора Лапина. С сибиряком они всегда были в дружеских и по-мужицки уважительных отношениях, а кроме того, Прохор отличался от всех колонистов, не исключая Лускуса, особенным здравомыслием.
«Зигфрида нужно огорошить сразу. У него жена, дети, он не может не подумать о них», – Клим не заметил, как сам уподобился Лускусу, намереваясь надавить на самое больное место немца. Неожиданно размышления прервал крик Цендоржа. Монгол свесил в люк покрытое гарью лицо и коротко доложил:
– Справа холм. Там люди. Много.
Клим кинулся к амбразуре правого борта, сдвинул тяжелую бронзовую заслонку и увидел холм не холм, а скорее небольшое возвышение метрах в четырехстах от дороги. На взлобке, среди проплешин жухлой травы стояли трое. У подножия гарцевала конница. Елисеев поморщился – далековато, лиц не разглядеть. Вот один из троицы характерным жестом поднял руку к плечу и выкинул ее вперед, указывая на паровоз. Что-то в позе этого человека, в манере двигаться, в осанке показалось Климу знакомым, но сейчас было не до воспоминаний – всадники подняли прыгунов на задние лапы и с воплями устремились наперерез «Иблису», на скаку готовя арбалеты к стрельбе.
– Цендорж! Спускайся! – Клим повернулся к афганцам: – Мужики, постарайтесь. Если нас перехватят – всем конец.
– Матушка Мария, не покинь! – взвыл машинист, кидаясь за лопатой. Быстро перекрестившись, он присоединился к кочегарам и принялся споро кидать в топку крошево сланца.
Монгол встал у соседней амбразуры, высунул наружу ствол винтовки и прицелился.
– Клим-сечен, на всех патронов не хватит!
Елисеев невесело усмехнулся:
– Да ты оптимист.
– Я Цендорж Табын! – с достоинством ответил ординарец, щуря левый глаз.
Нападавшие гнали прыгунов во весь опор. Расстояние
