состава и перенес огонь в сторону паровоза, всеми богами заклиная охрану не соваться под дружественный огонь.
Заросли вспыхнули, и пламя с веселым треском принялось пожирать тонкие ветки. Густой дым поплыл над Кустолесьем, и в этом дыму тонули крики налетчиков. Клим захохотал, посылая в разгорающийся пожар снаряд за снарядом.
Странный хлопок он услышал и вычленил из общего шума боя едва ли не случайно. Звук пришел со стороны, и одновременно с ним загудел защитный щиток орудия. Елисеев скосил глаза и увидел чуть смятый наконечник пули, пробившей лист бронзы и застрявший в ней…
Бой закончился так же неожиданно, как и начался. Нападавшие исчезли, растворились за завесой дыма, канули в Кустолесье. В паромете клокотало. Клим привалился спиной к подрагивающему орудию, вытер пот и усмехнулся – у него тряслись руки. Паровоз дал длинный сиплый гудок и следом за ним два коротких – сигнал общего сбора.
Елисеев сполз по лесенке вниз, оглядел перепуганных пассажиров, лежащих на полу, подмигнул проводнику и залпом выпил полную кружку теплой меднодорожной воды.
Котел паровоза оказался пробитым в трех местах – весело журчали струйки воды, разбрызгиваясь на ветру. Трое охранников, закинув за спину пружинные стрелометы, зачеканивали дыры. Начальник охраны, злой и дерганный, то и дело срывался на ругань, отгоняя любопытных от паровоза. Елисеев показал ему медную пластинку удостоверения.
– А, это ты там так вваливал? – с уважением прохрипел начохр и пожал Климу руку. – Да, взяли нас за яйца. Интересно, теперь всегда так будет?
…Помощник машиниста, сибиряк, знакомый Климу еще по обороне Лимеса, нянчил пробитую навылет руку, скупо цедя сквозь сжатые зубы слова:
– Когда увидели разобранный путь, Авдеич вдарил по тормозам. Тут и началось… Первым кочегара, Саидку. В голову. Вон лежит. Стрелять они умеют, мать их… Охрана из кунга высыпала – и трое сразу полегли. Потом, когда полезли, и Авдеича… В общем, у нас всего девять трупов.
– И в вагонах семнадцать, – кивнул Клим. – Итого двадцать шесть.
Пассажиры, высыпав на насыпь, озирались, разговаривая вполголоса. Убитых сложили в стороне, рядом добровольцы рыли братскую могилу. Цендорж и трое уцелевших бойцов меднодорожной охраны прочесывали окрестные заросли, стараясь держаться подальше от пожарища.
– Ничего нет, Клим-сечен, – доложил монгол, вернувшись. – Своих убитых они унесли.
– Ясно. – Клим невесело хмыкнул, повертел в руках выковырянную из щитка стим-спита пулю. Он уже сличил ее с теми, что были в патронах их с Цендоржем винтовок. Пуля оказалась другой – тоньше, длиннее и тяжелее. Елисеев отметил про себя, что нужно обязательно поподробнее расспросить Лускуса относительно пулевого оружия, захваченного в свое время стэлменами.
Путь восстановили довольно быстро – на крыше тендера имелся достаточный запас меднодорожных плит, а от желающих побыстрее покинуть это проклятое место отбоя не было. Еще до захода Эос утыканный
