делать и пашню пахать и луга расчищать и изгороди около полей городить и земли на бросать впусте и от Ивана Савиновича не сбежать.
А ссуды я Иван взял у государя своего Ивана Савиновича Неелова лошадь да корову и хлеба ржи и овса и ячменя и всякого дворового инвентаря, всего на двенадцать рублей. А на то свидетели: Иван Калинин, Семен Головков. А ссудную запись писал вологодский площадный подьячий Корнилко Дьяконов».
«Я Афанасий Васильев, бил челом в холопство князю Борису Андреевичу Козловскому, и служилую кабалу на себя даю своей волей. И служить мне Афанасию у государя своего князя Бориса Андреевича во дворе до его смерти. А на то свидетель Иван Пушкарев. А служилую кабалу писал Ивановской площади подьячий Сенька Козмин.
А по осмотру Афонька плосколиц, нос короток, глаза серы, волосом голова светлоруса, ус русый, у правой руки на пальце ноготь попорчен, у левой руки на ладони рубец. Сказался двадцати двух лет.
Пошлины по указу взяты и в казну записаны».
В апреле 1671 года Разин был все-таки захвачен на Дону домовитыми казаками. При захвате, по некоторым данным, погибли его жена и два сына. Под конвоем из двухсот казаков его повезли в Москву. Перед столицей с него содрали богатую одежду и одели в рванье. 4 июня его доставили в Приказ тайных дел.
Этот приказ не только наводнил все царство шпионами и доносчиками. Созданный в 1654 году как личная канцелярия царя Алексея Михайловича, Приказ тайных дел контролировал всю Россию, послов, воевод, вел следствие по важным политическим делам, ведал оружейными и пушечными приказами, поиском золота, серебра и меди. Работало в нем несколько дьяков и около десяти подьячих в Москве. Территориальная сеть Приказа тайных дел была неисчислима. Главной задачей приказа, ликвидированного после смерти Тишайшего в 1676 году, было исполнение царских мыслей и дел по его желанию, чтобы бояре и другие думные люди ничего о том не знали.
5 июня Степана Разина жестоко пытали, а 6 июня 1671 года четвертовали в Москве на специально построенном лобном месте. На Дону все осталось, как было, только добавились поговорки: «Живи, живи, ребята, – пока Москва не узнала», «Руби меня сабля татарская – не бей плеть царская», «На Дону царя нет!», «Слава казачья – жизнь не собачья». В Москве опять расплодились разбойники и Разбойный приказ принимал, принимал и принимал челобитные.
«Бьет челом Сенька Митрофанов, человек вдовы Марьи Ружевской о насилии, грабеже и убийстве. Седьмого октября в ночь разбили разбойники помещицу мою в Симбирском уезде, в деревне Городищах, а имение ее все забрали, к тому же моя запись. Те же разбойники убили человека ее Федора Ануфриева до смерти, а ее саму разбойники огнем жгли и ныне она лежит при смерти. А крестьян ее Гераську Платонова, Ивашку Савельева, Петрушку Архипова изрубили и изстреляли, и ныне они лежат при смерти.
Пожалуйста, государи мои, челобитье мое записать и рассмотреть».
В
