помню ту минуту: отец, как уличный попрошайка, молит мастера не выгонять меня, а тот ухмыляется и тыльной стороной ладони вытирает нос. У меня в животе все заныло от боли. И тут я почувствовал, что по ногам моим что-то потекло. Я посмотрел вниз и вдруг увидел, что мастер тычет пальцем в мои мокрые штаны и хохочет. И рабочие тоже захохотали вслед за ним.
С того дня отец перестал со мной разговаривать. Он считал, что я его опозорил, и, наверное, в том мире, где он жил, так оно и было. Но отцы иногда разрушают жизнь своих сыновей, и моя жизнь была после этого разрушена. Из нервного ребенка я превратился в нервного молодого человека. И даже хуже – я по ночам все еще мочился в постель. По утрам я тайком пробирался к раковине и стирал свою простыню. Однажды утром отец застал меня за стиркой. Он увидел мокрую простыню, и глаза его сверкнули – он одарил меня таким взглядом, которого я никогда не забуду. Отец точно хотел отречься от меня раз и навсегда.
Синий Человек замолк. Его кожа, которую будто вымочили в синьке, складочками жира свисала на животе. Эдди не мог отвести от него взгляда.
– Я не всегда был уродом, Эдвард, – сказал он. – Но в те времена медицина была примитивной. Я пошел к аптекарю попросить что-нибудь от нервов, и он дал мне бутылку с нитратом серебра и велел размешивать его в воде и принимать каждый день на ночь. Нитрат серебра. Позднее он стал считаться ядом. Но у меня тогда ничего другого не было, и, когда это средство не помогло, я решил, что я мало его принимаю. И я стал принимать больше. Я глотал по две, а иногда и по три ложки, и без всякой воды.
Скоро люди стали на меня как-то странно поглядывать. Моя кожа становилась пепельной.
Я стал стыдиться самого себя и еще сильнее нервничать. И стал еще больше принимать нитрата серебра, пока моя кожа из пепельной не превратилась в синюю – так на нее подействовал этот яд.
Синий Человек умолк. А потом заговорил снова, совсем тихо:
– С фабрики меня уволили. Мастер сказал, что я своим видом пугаю рабочих. А без работы как прокормиться? Где и на что жить?
Я нашел один салун, а в нем – укромное местечко, где можно было спрятаться за пальто и шляпами. Как-то вечером группа мужчин из передвижного цирка сидела в задней комнате салуна. Они курили сигары. Смеялись. А один из них, коренастый парень с деревянной ногой, все посматривал на меня. И наконец подошел поговорить.
К концу вечера я согласился вступить в их труппу. И с тех пор я превратился в некий товар.
Взгляд Синего Человека вдруг стал каким-то отсутствующим. Эдди часто думал: откуда набирают всех этих людей для представлений? Он догадывался, что у каждого есть своя грустная история.
– Люди из труппы, Эдвард, каждый раз придумывали мне новые имена. То я был Синий Человек с Северного полюса, то Синий Человек из Алжира, то Синий Человек из Новой Зеландии. Я, конечно, никогда в этих краях не бывал, но приятно было, что мой вид считают экзотическим, что мое изображение красуется на афише. Представление было совсем простое. Я сижу на сцене, полуодетый, мимо проходят
