же моя тревога?
Куда девалась боль?
Ему пять лет. Воскресный полдень на «Пирсе Руби». Возле променада, что тянется вдоль белопесчаного берега, стоят деревянные столы для пикника. На одном – ванильный торт с голубыми свечами. Бутыль с апельсиновым соком. Вокруг снуют работники пирса: зазывалы, участники представлений, дрессировщики и еще несколько человек из рыболовной конторы. Отец Эдди, как обычно, играет в карты. Эдди возится у его ног. А старший брат Джо отжимается на виду у группы пожилых женщин, которые с притворным интересом наблюдают за ним и вежливо ему аплодируют.
На Эдди подарок ко дню рождения – красная ковбойская шляпа и игрушечная кобура револьвера. Он вскакивает и, перебегая от группы к группе, палит из игрушечного револьвера: «Бум-бум!»
– Топай сюда, пацан, – машет ему Микки Шей.
– Бум-бум! – отвечает Эдди.
Микки Шей работает с отцом Эдди – чинит аттракционы. Он толстый, в подтяжках и вечно распевает ирландские песни. Эдди кажется, что пахнет от него как-то странно – вроде бы микстурой от кашля.
– Топай сюда, пацан. Сделаем тебе деньрожденную встряску, – говорит Микки. – Как у нас в Ирландии.
И тут Микки своими огромными ручищами хватает Эдди под мышки, подбрасывает его и переворачивает вверх ногами. Ковбойская шляпа летит на землю, и сам он теперь болтается вниз головой.
– Микки, осторожно! – кричит мать Эдди. Отец же, едва повернув голову, усмехается и снова возвращается к своей карточной игре.
– О-хо-хо! Попался! – ликует Микки. – Ну, поехали! По одному удару на каждый год.
Микки осторожно опускает Эдди, пока голова его не касается земли.
– Один!
Микки снова приподнимает его над землей. И все вокруг, смеясь, подхватывают:
– Два!.. Три!
Вверх ногами, Эдди уже не различает людей вокруг. Голова его тяжелеет.
– Четыре! – кричат гости. – Пять!
Эдди переворачивают головой вверх и ставят на землю. Все хлопают. Эдди тянется за своей шляпой и, спотыкаясь, падает. Поднимается на ноги, шатаясь подходит к Микки и бьет его по руке.
– О-хо-хо! А это еще за что, мужичок? – спрашивает тот. Все смеются. А Эдди поворачивается и бежит прочь. Шаг, другой, и его подхватывают материнские руки.
– Ты в порядке, дорогой мой именинник? – Лицо матери почти касается лица Эдди. Он вдруг отчетливо видит ее темно-красную помаду, пухлые, мягкие щеки и волну каштановых волос.
– Я висел вверх ногами, – говорит ей Эдди.
– Я видела, – отзывается мать.
Сейчас она натянет ему на голову ковбойскую шляпу. Потом поведет вдоль пирса и, может быть, покатает на слоне или приведет к рыболовам – посмотреть, как они на закате тянут сети, а в них, похожие на мокрые, блестящие монетки, резвятся маленькие рыбки. Мать будет держать его за руку и говорить, что Бог им гордится, потому что он был таким хорошим в свой день рождения.
