в Женеве, когда он с Портишем играл. Зашел в универмаг, глаза прямо разбежались, и можете себе представить, из всех фасонов и расцветок выбрал ту же самую кофточку, что в прошлый раз…»
«В.В., а почему говорят – в Москве теперь всё есть, а все-таки здесь покупают? – спрашивал у него в начале перестроечных времен. – В чем здесь штука такая?»
«А помните, Г., еще у Островского сказано – вам какого винца налить? – лакей спрашивает. Французского? Высшего качества? Это нам недолго. Наклеечку переменить и дело с концом. Всё поняли, Г.?»
Сидели после утренней прогулки 14 октября 1992-го в тилбургском кафе.
«Так вы, значит, Г., в Новую Зеландию собрались? И надолго?»
«Да, В.В., думаю сначала в Австралию, а потом в Новую Зеландию махнуть. Месяца на два, а то и дольше».
«М-да, а я вот, знаете, в книге Тура Хейердала давеча вычитал: отправился он с молодой женой в свадебное путешествие на Таити. Пальмы, океанский прибой, фрукты диковинные, одним словом, рай земной. Повстречали там одного норвежца, тридцать лет на Таити живущего. Ну, говорят ему – повезло вам… А тот: мне бы сейчас морошки, да ветра осеннего…
Или вот – играл в Мар-дель-Плате в 62-м году. Разносолы, рыба всяческих сортов, – ешь не хочу. А хозяева говорят – это что, вот в выходной день мы вас такой рыбой накормим – пальчики оближете… Действительно, приготовил повар какую-то рыбу в горшочке и соус специальный – попробуйте, говорят, деликатес необычайный. Я пробую, все сидят, на меня смотрят. Батюшки-святы, да это треска! В Аргентине деликатес необычайный и экзотика, а я третьего дня для Надежды моей по рублю кило на базаре покупал. Всё поняли, Г.? Ну, давайте трогать, уже играть скоро…»
В гостинице, когда я вызвал лифт, советовал: «Знаете, Г., в России есть такой доктор Медведцев, он у нас по телевизору выступает, так доктор этот советует лифтом совсем не пользоваться. Каждая ступенька лестницы – говорит – секунду жизни прибавляет, так что я теперь по лестнице поднимаюсь и вам полезно было бы… Не пойдете? А зря. Ну, как говорит в таких случаях Марина, жена Бориса Васильевича: а tout alleur, a tout alleur…»
Рассерженным видел его буквально считанные разы. Один случай запомнил очень хорошо: было это 13 мая 1981 года. В Амстердаме игрался ИБМ турнир, и мы вышли по обыкновению на прогулку. Сказал ему, что в Риме было покушение на Папу, но тот остался жив, а стрелявшего поймали. «Поймали? Такого злодея надо немедленно и прилюдно повесить на площади Святого Петра, чтобы другим не повадно было. И не просто повесить, а за яйца…»
Испорченный западной демократией, я, охнув, стал говорить что-то о суде, о праве на защиту… Не дал договорить: «Я бы этого негодяя, Г., за яйца повесил и вся недолга, без всяких ваших судов да защит…»
Хотя к ругани других относился снисходительно, бранных слов не употреблял совсем, даже словечек, сегодня считающихся детскими. Однажды рассказывал, как слушал оркестр народных инструментов под управлением Николая Некрасова: «Камаринскую
