мужчину. И, конечно же, никак не мог сосредоточиться на содержании урока. Он не сводил глаз с призрака из прошлого и на первом же уроке получил «неудовлетворительно».
Со временем Тео привык к некоторым пересечениям своих жизней. Однако он все равно никак не мог найти связи между двумя такими разными мирами.
«Обидно, а ведь он даже не догадывается о том, что мы родственники. Живет своей беспечной человеческой жизнью, рассуждает о теориях перемещения во времени, и даже не знает, что через пять лет Марк Беркъерс приступит к исполнению его мечты о…». – Тео не успел додумать свою мысль.
– А это его жена, Лия Мейер. – Произнесла Хельга и запнулась.
Она была последней, кто сохранил тайну семьи. Женщина видела Лию молодой и безукоризненно верила в самую необычную историю любви во всем мире. Мать не стала рассказывать сыну о роковых событиях: ее решением было стать последней, кому известны секреты профессора Мейера. Правда должна быть погребена. И этому есть ряд объективных причин: история слишком далека от современности. На свете уже нет тех фактов из событий, которые еще не произошли и которые могут стать доказательством правдивости всей этой истории. А даже если бы сын поверил ей, смог бы он ее понять? Хельга сильно сомневалась в этом.
Так они и сидели, рассматривая снимки и утаивая каждый свой секрет. Если бы между ними было хотя бы немногим больше доверия, Тео наверняка быстрее разгадал тайну своего существования, имея перед собой яркий пример пространственно-временного парадокса. А даже если бы история Лии Хартман ему бы не помогла, он хотя бы перестал быть таким одиноким в своих бесконечных скитаниях.
– А это кто? – Тео показал на кудрявую женщину слева от профессора.
– А это сестра твоего прадедушки. – Сказала мама, оживившись. – Роксана Циммерман. И ее сын, Теодор.
– О, нас зовут одинаково.
– Да, я назвала тебя в его честь.
– Правда? – Изумился юноша. – Почему?
Хельга закрыла альбом и поставила на стеллаж.
Время было позднее, но в честь дня рождения Тео женщина испекла торт. Она сделала это сама, не прибегая к помощи роботов, от чего праздник казался по-особенному торжественным.
Женщина предпочитала самостоятельно разливать чай и почти не пользовалась современными бытовыми приспособлениями. Тео никак не мог понять этого, ведь ему было с чем сравнивать. В 2044-ом году ему очень не хватает андроидов, накрывающих на стол, и смартхенда, который изобретут только через четыре года.
– Когда мне было восемь лет, – рассказывала Хельга, расставляя тарелки, – я упала с катамарана в реку. Это было совсем недалеко от берега. Но плавать я не умела. Теодор Циммерман вытащил меня на берег, завернул в полотенце и долго вытирал слезы с моего опухшего лица.
Женщина смутно помнила этот день, но перед глазами по-прежнему стояло изображение синего полотенца и заботливого родственника, трепетно гладящего ее
