железных воинов устрашающих шлемов, образов ли воинственных демонов? О, рыцари! Но опоздали они, ибо весенний силезский ветер дул в лицо. Могло ли это иметь значение?
Тысяча Жаргалтэ, как и другие тысячи, застыла в ожидании. Но у него особенная тысяча, которая в отличие от других состоит сплошь из монголов, а не из воинов новых народов империи. У его тысячи особенная задача. Нет, не в резерве ныне его тысяча, она вступит в битву одной из первых. Как много раз ожидал он всегда с волнением сердца каждый бой, как и этот. Но думал сегодня и о другом, что довелось увидеть накануне, но точнее кого увидеть накануне. Рядом с самим Байдаром – сыном Чагатая, внуком Чингисхана посреди разведчиков-юртаджи увидел он издалека одного из них, молодого, но столь похожего на его друга Баяр-Туяа, того самого из берегов Уды земли Баргуджин-Тукум. Не сын, ли его? Но отвернул взгляд, устремив вперёд, туда, где ровный строй противника невиданных видов, что зашевелился.
Единым едва рысящим шагом подался вперёд единый строй коней, облачённых в железные доспехи, как и всадники, устрашающие железные шлемы, кое у кого и рога круговые, шлемы, придающие таинственность владельцев, бесстрашных воинов благородного духа. Ибо издали боевые кличи, и били барабанной дробью мечами по груди, что сплошь в железных доспехах. И разглядывала на всё такое воинственное действо молча монгольская конница, сколько противников повстречалось, сколько повержено.
Флажок в авангарде был поднят, застыл, взгляд флажкового на темника Байдара, что не спешил. Затем внук Чингисхана, сын его второго сына Чагадая от первой жены Борте, наречённой в жёны в десятилетнем возрасте, молча, в раздумье ли взмахнул правой рукой вниз, чтобы и взлететь, вознестись в мировую историю.
И резкий взмах флажка. И ринулась вскачь, никак не опрометчиво сначала сотня, за ней другая, затем и третья, сжимающие не саблю, не пику, сжимающие хворост, насквозь ли пропитанный смолой. Очертив дугу в сторону, поджались затем на разворот, но по линии прямой далеко ль перед воинами железных доспехов, за шлемами которых разглядеть ли любопытство, удивление, что всколыхнётся наряду с воинственно боевой яростью, предвестницей ожесточённой сечи. Затем и разбрасывался хворост по линии…
Когда ускакали прочь сотни, предвестницы неожиданной тактики, как последовали такому же маршруту следующие сотни, сжимающие не саблю, не пику, но горящие факелы, что бросали на смоляные хворосты, что обдавались ярким пламенем. Когда ускакали прочь и эти сотни, на тот же маршрут выдвигались вскачь совсем другие сотни, сжимающие не саблю, не пику, но странные бурдюки, что бросали на хворосты объятые пламенем. И ускакивали прочь, тогда как бурдюки, поначалу разгораясь, начинали затем чадить, не чёрным, синим дымом. Но мог ли знать противник железных доспехов, что предавался огню аргал – сухой навоз, собранный по ежедневным следам проходящих стад мирных поселян и близ города Легницы, как и по другим полям силезского княжества.
Юртаджи располагались на невысоком
