его похожим на какую-то хищную птицу.
«Нет, не на хищную, – подумал он. – На воробья. Мокрого, нахохлившегося воробья».
– А как зовут тебя? – скрипучий голос вернул Даниэля к действительности.
Мальчик вскинул голову и твёрдо посмотрел Серому Грессу в глаза.
– Меня зовут Даниэль, – произнес он.
– Я ждал тебя, – устало кивнул Гресс и на мгновение задумался. – Это ты можешь подчинять себе действия туманов?
«ПОДЧИНЯТЬ…?» – мысленно удивился мальчик.
Волли издала предупреждающий рык.
– Убери своего пса! – неожиданно тонким пронзительным голосом завизжал Гресс. – Или я прикажу отрубить ему голову!
При слове «голова» Даниэль непроизвольно вздрогнул. Мысль, дремавшая где-то внутри, выплыла наружу. Так вот что казалось неестественным в облике этого человека! Голова! Она была слишком маленькой для такого массивного туловища! Казалось, тело Гресса появилось само по себе, а голову приставили позже…
– Убери свою собаку, щенок! – вновь взвизгнул Серый Гресс и шагнул по направлению к мальчику. Но, натолкнувшись на его стойкий взгляд, остановился.
– Ты пришел за мной! – прошипел он. – Да, я знаю, какую власть ты имеешь! Но, как и все люди, ты – смертен! Ты слаб физически и поэтому можешь умереть! Я раздавлю, я уничтожу тебя!
Внутренний голос подсказывал Даниэлю, что серый человек по-прежнему его боится. Он постарался не отводить глаз от взгляда безумца.
– Стража! – завопил Серый Гресс. – Уничтожить его!
– Ты же сказал, что не собираешься на меня нападать, – спокойно заметил Даниэль.
– Стража!!! – продолжал вопить Серый Гресс.
На площади послышались грохот и лязг доспехов. Всадники спрыгивали с лошадей и направлялись к Даниэлю, доставая на ходу оружие.
Волли зарычала вновь. Мальчик положил ей руку на спину и почувствовал, как она напряглась.
– Нет, дорогая моя, – тихо произнес он. – Нам не справиться, потому что их слишком много. И, как бы нам не хотелось, придется это признать.
Собака подняла голову. В её взгляде читалось: «Я буду драться за тебя, брат. И буду драться до конца. Пусть даже мне придется расстаться с жизнью!»
Мальчик присел на корточки, положил меч на землю и обхватил Волли руками за шею.
– Я думаю, не стоит этого делать, милая, – прошептал он. – Ты всё равно ничего не изменишь. Я знаю, ты меня очень любишь и предана мне. Так вот, я хочу, чтобы ты знала, что…, – Даниэль запнулся, почувствовав, как у него перехватило дыхание, и глаза застилает теплая влажная дымка. Вскинув голову и судорожно сглотнув, он продолжал: – Что я люблю тебя. И папа тебя очень любит. И мама тоже. Мы…, – он немного помолчал, подбирая слова, – мы… погибнем вместе… Но…
Неожиданно слёзы исчезли, глаза блеснули темным, каштановым гневом.
– …мы будем
