его своей огромной рукой за плечи и ведя его с собой по коридору. Кейси не сопротивляется. Таким образом Мгола доводит Кейси до его каюты, перед входом останавливается и наставительно кладет ему на затылок свою тяжелую ручищу.
– Веди себя хорошо, – произносит он, и только затем отпускает.
В столовой Марко помогает Альберу подняться.
– Вас вроде прислали безопасностью заведовать? – уточняет он довольно недружелюбно. – Вот бы и занялись чем-нибудь по специальности.
Альбер не удостаивает его ответом. Ему все еще трудно дышать.
В своей комнате Альбер не находит себе места. Он мечется из угла в угол, не в силах успокоится. Он подходит к секретеру, наливает себе коньяк, выпивает. Его руки дрожат. Он подходит к шкафу, из-под вещей он достает небольшую деревянную шкатулку. В ней личные вещи солдат – фотографии, брелки, маленькие талисманы; здесь вещи только тех, у кого не было родственников, которым можно было бы все это отправить. Чаще всего эти ребята бывшие воспитанники детских домов. На фотографиях они совсем молодые, многим нет и двадцати. Внутри есть еще траурная ленточка в оранжевых и черных полосках, особая монета, посвященная памяти павшим, с гравировкой «Эль Рид» и датой; еще информационный чип со списками всех погибших. Альбер составлял их лично.
На прощальном параде он стоял в первом ряду среди высшего командного состава. Он сам тщательно отгладил мундир, пуговицы блестят, в петлице траурная ленточка. Одежда, выправка, прическа – все идеально. Лицо абсолютно спокойное, как и подобает случаю, но внутри одни обломки. Удар был такой силы, что в его душе все перестало двигаться. Теперь там была замерзшая земля, усыпанная пеплом, как в первое утро ядерной зимы. Ему казалось, что парад марширует по его расстеленным на плацу внутренностям.
Много позже Альбер встретил место, созвучное его чувствам. Его отправили инспектором на Ио-7, маленькую луну, покрытую ледяной корой, там ему нужно было проверить многочисленные случаи нарушения техники безопасности. Война длилась, нужны были новые ресурсы, и тридцать лет назад здесь началась разработка месторождений. Шахты, наземные сооружения для рабочих, серое небо и ледяная пустыня – вот и все, что там было.
Когда он увидел этот скудный ландшафт, у него внутри все сжалось от непередаваемой тоски. Ночью он нашел в дальнем крыле станции двух черных, неопрятного вида рабочих, и заявил, что ему необходимо выйти наружу для осмотра обшивки. Они не стали спорить, дали ему скафандр, запустили в шлюз, и он оказался на поверхности.
Он смотрел на эти тонны льда, серые тучи, подсвеченные постоянно вспыхивающими зарницами, и не мог поверить, что можно жить среди такого хаоса, такого мрака, оказаться выброшенным в этот безысходный мир. В эту ночь Альбера покинули все силы. Он рухнул на колени, его тело вздрагивало от беззвучных рыданий, но слез не было, и легче ему не становилось. Эта тяжесть всегда была с ним, и не оставляла его ни на день. Ему захотелось лечь на лед и лежать так, пока не закончится кислород.
Голос с ужасным акцентом спросил
