грусть и мгновенно подливали мне жидкость в стакан, похлопывая по плечу и громко заявляя, что всё будет хорошо. Мы сидели до полуночи, после чего я, забыв о поводе для разочарований, шёл домой, не разбирая дороги. Мне было хорошо, действительно хорошо. Я ни о чём не задумывался, для меня не было проблем. Моим ориентиром был свет, видневшийся в двери подъезда, и я шёл на него. Лишь взявшись за поручень и ступив на первую ступеньку, у меня вновь падало настроение, я снова представлял себе, что сейчас войду в квартиру, где моя жена таит на меня злобу, и пока меня не было – она продумала, как высказать мне всё, что обо мне думает. Я останавливался внизу лестницы, глубоко вдыхал и понимал, что мне всё равно.
Шатаясь и крепко держась за поручень, я шаг за шагом поднимался на второй этаж. Перед глазами всё плыло, и я не различал деталей. Но всё же, сенсорная память позволяла мне без препятствий добраться до двери. Оперев ладонью левой руки об стену, правой рукой я всё-таки доставал ключ и тщетно водил вокруг замочной скважины. Пальцы отказывались слушаться. Провернув ключ, я всё-таки попадал в квартиру. Свет я, как правило, не включал. Закрыв за собой дверь, я облокачивался на неё спиной, чтоб удержать равновесие. Затем я сгибался, и двери касались только ягодицы. Шатаясь, как флюгер, из стороны в сторону, я развязывал шнурки и снимал обувь. Весь этот процесс происходил достаточно шумно, но мне до этого не было дела, хотя я и старался, как можно меньше шуметь. После, я снимал верхнюю одежду, и часто случалось так, что из-за того, что вешалка была переполнена, моя куртка или пиджак падал, шелестя и ударяясь пуговицами о линолеум. Это, как правило, вызывало у меня нецензурную речь с упоминанием полового акта с чьей-либо матерью, подразумевая мать моих детей. Хватаясь за стены в кромешной тьме, я пробирался к спальне. Жена уже спала, либо делала вид, что спала. Я садился на край постели, снимал носки, тельняшку и брюки. Наконец я вздыхал спокойно, в глубине души чувствуя себя в безопасности. Просовывал ноги под одеяло и моментально усыпал. И если обычно мне не дают сразу уснуть разные мысли, то здесь такой проблемы не возникало. Сознание отключилось, а тело я, фактически не чувствовал, разве что природные позывы, вынуждающие меня снова встать. На утро, как правило, болела голова и страшно хотелось пить. Жена уже давно поднялась и копошилась на кухне. Я встал, привёл себя в порядок, удовлетвори природные позывы и зашёл на кухню выпить воды. Жена со мной не разговаривает, давая понять, будто я виноват. Я тоже ничего не говорил, не извинялся. Она подавала завтрак на меня и на дочь, опустив глаза и не глядя на меня. Я, молча, ел, потихоньку раздупляясь, выпивал много воды и одевался.
Вечером, мы обсуждали бытовые проблемы, позабыв о былых происшествиях. Так и оканчивался день. Но всё-же оставался осадок и вкус жёлчи на языке от того, что я живу с проституткой. Не дай Бог, если дочь станет такой же. Ну, нет, она у меня умница, вся в папу вырастит,
