галстуки». «Я так понимаю: смерть – как расплата за убеждения». Здесь Столыпин – палач. 01 сентября 1911 года палач погибает от пули, выпущенной в театре палачом Богровым. Спустя два – три месяца палач, точнее, уже жертва Богров повешен палачом Юшковым. Палачом в буквальном смысле слова.
Самая трагическая судьба. Николай II. Ходынка. Кровавое воскресенье. Палач поневоле? 17 июля 1918 года. Екатеринбург. Палач становится жертвой. А его палачи? Троцкий, Сафаров, Берзин, Голощёкин, Белобородов? Умирают в застенках сталинских лагерей и тюрем. Бедняге Троцкому даже в Мексике скрыться не удалось…
«Жертва – он же палач, палач – он же жертва. Возможно, в этом непреложный закон Абсолюта», – мелькнуло в голове, когда залётная крыса – куда только домовой с комендантом смотрят? – пересекала по диаметру нашу почему-то квадратную общажную кухню.
Я хотел написать поэму –
Появилась жестокая проза…
Мой стол усыпан грудами черновиков: листы, листики, листочки, шпаргалки, клочки бумаги, газетные полосы, смятое, даже исписанная туалетная бумага есть. Заходите – даром отдам. Может, у вас получится поэма об убийце Президента.
* * *
Последнее
В отдаленном городе Энске,
Что затерян в просторах страны,
Жили двое – Олег и Владимир –
Вместе пили, учились, росли,
Вместе строили планы и даже
Умудрились, в конце концов,
При наличии разных родителей
Походить на двух близнецов.
Но однажды, осенним денёчком,
Где-то в августе иль в ноябре,
Скука ль наших друзей одолела,
Иль душа полыхала в тоске…
После бурной недели запоя –
Сколько можно так жизнь прожигать?
К черту – тёлок, гулянку и водку –
И отправились в город. Гулять.
Жарко. Скучно. Осенние мухи
На помоях притихли и спят.
Вдруг плакат: «JFK. Выстрел. Даллас».
Попадает под взоры ребят.
Не промолвив друг другу ни слова –
Они знали, что делать и как –
Только скрипнула дверь потихоньку
Да слегка надломился косяк.
В кинозале прохладно и пусто,
Растворяется, гасится свет…
Мы пока оставим героев.
Не мешать же в кино. Я – эстет…
Лишь когда саблезубые титры
Поползли, по экрану скользя,
Вышли, взяли бутылочку водки,
Покурить в парке сели друзья.
На скамейке сначала сидели,
Вдруг Олег пересел на асфальт:
«Вовка, вижу – тебя звали Освальд,
А меня звали – Джон Фитжеральд.
Вижу осень. Ноябрь. И Даллас.
Люди, флаги, ряды
