ласково и сладко, словно благодарность самому лучшему любовнику на свете.
Он пожал плечами, продолжая эротично улыбаться в ожидании ответа.
Я игриво закатила глаза, думая, как бы его «ущипнуть», а потом произнесла, томно растягивая слова и медленно массируя затекшую шею:
– К Мати… Он такой секси…
Куп довольно ухмыльнулся, как будто только что получил долгожданный страстный поцелуй.
– Мати не умеет делать массаж такой, какой умею делать я.
Снял футболку, продемонстрировав мне слегка худощавое тельце, взял полотенце и исчез за дверью ванной.
Хорош, мальчишка. Ох, хорош. Хочу…
Нет, я люблю себя больше! И только так.
Дурак! Ду-рак! Я вздохнула.
В отлакированной до зеркального блеска полировке шкафа не очень четко отражался Зиль. Он лежал и смотрел на меня, думая, что я не замечаю его взгляда. В номере повисла тишина. Наконец-то тяжелые струи воды с шипением ударили о фаянс, нарушив уже начинающую угнетать тишину. Послышались чертыхания Купа. Я улыбнулась, представив, как крупные капли сползают по плечам, ниже, по животу, ниже… ниже… В памяти вспыхнула фраза: «А рот? Только представь, как она это будет делать ртом!». И его движения бедер на сцене… Хочу…
Зиль поудобнее развернулся, наверное, чтобы меня было лучше видно. Почему-то наличие фронтмена в комнате меня сильно раздражало. Воображение разыгралось не на шутку. Я так ясно увидела, как ласкаю Купа в душе, как руки скользят по телу, как он отвечает – страстно, безудержно, грубо… Стоп! Спокойно! Надо на что-то переключиться. Вот почему бы «серебряному» не пойти к себе в номер, а? Покрутила головой в поисках пульта от телевизора. Бросила досадливый взгляд на развалившуюся суперстар. Небось, он его себе заныкал. Точно! Зиль проследил за мной, ухмыльнулся противно и… спрятал пульт под подушку. Я возмущенно приоткрыла рот, собираясь стребовать волшебный «ленивчик» обратно!
– Не надо, не включай. Хочу тишины.
– Ну и сиди себе в тишине. А я хочу телевизор посмотреть.
Густо намазанные глаза обиженно вытаращились. Н-да, сегодня для бога всех малолетних девиц не самый лучший вечер на свете: кто бы мог подумать, что кому-то придет в голову перечить самому Зильберу Раммельбергу, солисту популярнейшей группы, вместо того, чтобы восхищаться его персонкой?
– Я устал. И хочу тишины, – тем не менее спокойно сказал он. В уставшем, осипшем голосе я не услышала ни капли каприза или надменности, всего лишь констатация факта. Где-то глубоко в душе поставила ему еще один плюсик – не звездит, хватит опускать и придираться.
– Я тоже устала, но не хочу сидеть в тишине. Что делать? – продолжала я держать свою оборону.
– Давай поболтаем?
– О чем?
– О твоем городе, например. Санкт-Петербург красивый.
Настала моя очередь корчить рожу, но разговор поддержала. Всё лучше, чем думать о голом Купе в нескольких метрах от себя и слушать часы.
– Тебе
