я, прижимая ее тонкие пальцы к своим губам. Она улыбнулась, и последний раз ее ресницы взметнулись вверх и застыли. Она ушла к тому, кто однажды овладел ее сердцем и душой.
Если бы кто-то полюбил меня так же сильно…
Покидая покои мачехи, я дал себе обещание, что однажды женюсь на Мандисе, и сделаю все, чтобы она полюбила меня, как Актавия моего отца.
Но, если бы я только мог знать, в какой ад превратятся наши жизни, и я сам приму в этом не последнее участие. Вместо того чтобы защитить Мандису, я стал тем, кто приговорил ее к смерти, кто собственноручно отдал ее Кэлону на растерзание. Мне нет оправдания. Эта ноша, как проклятие, как прожжённая дыра в сердце, как черная метка на моей душе всегда будет со мной, до последнего вздоха.
Тогда, влияние, темное разрушающее душу влияние Кэлона, не было так ощутимо, как впоследствии. Он испытывал меня властью, растил гордыню в мое душе и ощущение всесилия, чтобы потом использовать их в своих целях. Он раскрывал мне все грани порока, и именно тогда во дворце появились первые одалы, рабыни для наших с ним удовольствий, а чуть позже мы начали приносить жертвы Саху, лишая жизни жриц Ори. Согласно его версии, одна из жриц Ори хранила в себе знания об утерянном Асписе, способном сокрушить континенты или накрыть как щитом оберегаемые земли. У него было два основных действия: уничтожать и сохранять. Аспис Элиоса, легендарное оружие, дарованное Ори своим верным последователям, чтобы остановить приспешников Саха во время Черной жатвы, уничтожившей Минтаку. Мы приносили невинные души в жертву на алтаре Саха, но Аспис до сих пор не был найден. И я больше не уверен, что он существует, что не утерян безвозвратно.
Истина оказалась намного прозаичней. Кэлон питал свои силы бесчисленными жертвами. Светлая энергия рий Ори была для него излюбленным лакомством, а я просто был марионеткой в его хитросплетенной паутине обмана.
Процесс моего падения был постепенным, и я прошел его до самого конца, будучи уверенным, что именно я удерживаю контроль над черным жрецом, а он тем временем все сильнее укреплял свое влияние в моей душе. Он превратил меня в сосуд неконтролируемой жажды власти и похоти. Я забыл о клятве, данной Актавии, самому себе. И когда очередной жертвой стала Мандиса, я перестал быть самим собой, обратившись в чудовище, одержимое Сахом.
И сейчас пришло время платить по счетам. Я должен исполнить данную Актавии клятву. Я должен вернуть Мандису домой.
Мне не страшно умирать, я уже умирала.
И я до мельчайших деталей помню, как погибла от его рук. Мне не было больно, когда моя душа, покинула прежнее тело. Я будто провалилась в сладкий, безмятежный сон, в котором прожила короткую земную жизнь, прежде, чем вернуться домой, в Элиос.
Уверена, я погибала и раньше. Мое тело превращалось в прах или сгнивало в сырой земле. От того что Минты называют «храмом души», не раз оставались одни руины. Во времена семи Правителей существовала лишь естественная смерть, и никто не проливал слезы над телами
