А придется. Я там получу семнадцать монет?
– И двадцать получишь, – произнесла Кан. – Но ты туда не пойдешь. Кошка права. Такого я на душу не возьму.
– Пожалуйста, – тихо промолвила Светлячок.
И настолько безнадежная решимость звучала в ее голосе, что посредница отвела глаза.
– Да на что тебе? Младшей сестренке на приданое?
Светлячок помотала головой.
– Старшему брату на лечение… и учение.
Хозяйка и гостья переглянулись. И явно пришли к согласию. Вот только что это было за согласие, Светлячок не знала.
– Так, – помолчав, строго сказала Кан. – Садись, девочка. И рассказывай.
– Что у тебя стряслось? – спросила Кошка. И вроде бы тоже строго спросила – но Светлячок вдруг поняла, что этим двум женщинам она может рассказать все, и они ее поймут. Было в этой их строгости какое-то участие. Не слезливая жалость, которая поахает и через минуту забудет, а что-то надежное.
– Брата в грозу деревом упавшим придавило, – сказала девушка. – Родителей тоже задело, но не так чтобы сильно, их я легко вытащила. А вот брата – едва-едва.
Кан кивнула. Вытаскивать людей из-под упавшего дерева – не самое женское занятие. Но Посредница не сомневалась, что Светлячок смогла это сделать.
– Лекаря позвали, конечно. Родителям он помог, а вот брату – не слишком. Все ждали, что и ему полегчает, а ему хуже и хуже. Тогда уже и врача позвали, что поделать… поздно позвали.
На сей раз кивнула Кошка. Ну да, услуги врача хоть ненамного, а все-таки дороже лекарских. Разве редко бывает, что люди – кто по бедности, а кто и по скупости – обращались только к лекарю, хотя хворь была серьезной? И много ли может сделать врач, если позвали его, когда уже все сроки минули? Целительская магия может все-таки не все…
– Как он нас ругал… говорил, что если бы сразу позвали, так он бы все вылечил. Но мы ведь не думали даже, что так… никто у нас в семье сроду не болел всерьез, вот и в голову не пришло… а получилось, что упустили время. Еще бы немного, и брат бы вовсе не встал.
Кошка и Талисман вновь переглянулись. Даже и в богатом доме остаться на всю жизнь параличным – судьба, мягко говоря, незавидная. А в крестьянской семье?
– Все-таки на ноги его врач поставил. А только одно плечо выше другого так и осталось. И горб. И тяжелей ложки ничего поднимать нельзя. Хотя что за разница – так и так правая рука сохнет. И лучше она уже не будет. Поздно мы спохватились.
Обе женщины молчали. Они были уверены, что история на этом еще не закончена.
– Ему еще надо лечиться. Чтобы хуже не сделалось. Еще шесть раз. Врач сказал, что лечить он будет сейчас, а деньги можно со временем отдать, частями. Так ведь отдавать-то надо. А потом брату как жить, если все едино он в доме не работник? Родители ведь тоже не молодеют. А кисть – не мотыга, ею и одной рукой можно управиться. Не страшно, что левой – приловчится понемногу. Грамоте выучится, писцом пристроится куда – все заработок. Ну так ученье, оно тоже не задаром.
– Грамоте
