много читала разных поэм и романов о любви. Небесная красавица и талантливый юноша. Обязательно из хороших семей. Даже если обедневших – все очень благовоспитанно. Разумеется, никакой житейской прозы. Обмен тайными посланиями непременно на шелковых платочках. Свидание украдкой – в роскошно разубранных покоях. Или в цветущем саду. Лунный свет, пение птиц. Все очень романтично. – Дама Тайэ улыбнулась. – Эти милые люди ничего не понимают в романтике. Знали бы они, как романтичны свидания челядинки-вышивальщицы и не первой молодости домашнего писца… или того, кого челядинка считает писцом.
Получается, Наставник Тайэ не сказал, кто он такой? Хотя… наверное, не мог. По крайней мере, поначалу точно не мог. И не только потому, что спугнул бы девушку. Пожалуй, он ничуть не меньше нее наслаждался этими свиданиями. Тем, что его любят – именно его, а не почти всевластного Государева Наставника.
– Я тогда как на крыльях летала. Мы с ним сговорились пожениться. А я ведь челядинка – дозволит ли господин? Он меня успокаивает – дозволит, как не дозволить. А потом Кошка мне принесла новую работу. Раскроить шелк по готовой мерке и вышить свадебным узором. У меня тогда все ладилось. Счастливый человек быстро работает. Я с этим нарядом легко управилась. Кошка мне и говорит: идем, мол, наверх, сама работу отдавать будешь. И ведет меня в господские покои. А мне страшно. Вхожу – и вижу его. Тогда я и поняла. А он говорит: «Там, откуда я родом, невеста сама вышивает жениху свадебное платье. Примета такая. Чтобы жизнь была счастливая. Ты ведь пойдешь за меня замуж?»
И снова из глубины глаз Дамы Тайэ смотрит Светлячок. Такая, как в те давние дни. Испуганная, удивленная, счастливая.
– Скандал, конечно, поначалу был ужасный. Одно дело – взять простолюдинку наложницей. И совсем другое – челядинку женой.
Можно себе представить. Как же тогда языками плескали! Но на Даму Тайэ и капли не упало – в этом Шан был уверен. Зная, что за человек Государев Наставник… да никто бы просто не посмел!
– Первый Взлет был в ужасе. – На губах Дамы Тайэ промелькнуло подобие улыбки – или это Храмовой Собаке показалось? Наверняка ведь показалось. – Он и сейчас, можно сказать, в ужасе… на свой лад.
Десять лет – и все в ужасе? Что-то долгонько выходит…
– На свой лад? – рискнул переспросить Шан.
– Первый Взлет – очень сложный человек, – улыбнулась Дама Тайэ. – С очень простыми убеждениями.
Прозвучало несколько… хм… туманно. Но что-то подсказывало Шану, что более внятного разъяснения он не дождется. Даже если переспросит еще раз.
Вот и не будем давить. Осторожнее надо, осторожнее…
– А ваш брат? – спросил он. – Хороший из него писец вышел?
Наверняка. С таким-то старанием…
– Писец из него не вышел, – спокойно сообщила Дама Тайэ.
– Н-нн-нно… как же так? – растерялся Шан.
– Из него вышел Третий Экзаменатор столичной палаты, – с тем же обманчивым спокойствием
