свиток, подтолкнул вперёд единственную оставшуюся в комнате старуху:
– Вот, сестра её. Ей она всё и рассказала, а уж эта – мне. А я – исправнику в волость депешу отправил. А он…
– Цыц.
Бед-Дуар подвинул стоящий в ногах кровати табурет, так чтобы оказался он под лампой, сел, развернул свиток. Именная грамота, выданная Лали Волич. Место рождения – Устричная Бухта, Песчанская волость, Юго-Западный округ. Год рождения – 967-й, год мены – 990-й. Отец… Мать… Он перевёл взгляд с портрета на лицо умершей. «Старуха» была младше его. Совсем уж неудачно поменялась, раз и на пятнадцать лет тела не хватило.
Он взглянул на вторую женщину:
– Значит, ты её сестра?
– Двоюродная, по батюшке, – закивала та. – С Лалью мы погодки, и живём на одной улице. В детстве, помню…
– Говори, что она тебе о Светлых Богах рассказывала, – перебил её Бед-Дуар.
Старуха замолчала, неуверенно покосилась на старосту.
– Этова… ну так разум у неё от хвори помутился. Вон, и лекарь сказал…
– Говори. Всё. Подробно, – с расстановкой повторил генерал.
Старушка поспешно закивала:
– С весны захворала она сильно, последний месяц и не вставала почти. Я к ней каждый день захаживала, похлёбку там сварить, прибраться. А третьего дня она мне и говорит: «Яраль, помираю я. Признаться должна». Яраль – это меня так кличут…
– Дальше!
– Стало быть, рассказала она, что дитё своё не от супруга прижила. Что замуж уже тяжёлая пошла, бесчестье скрыть хотела.
– Муж её рыбаком был. Десять лет как утоп, – поспешно вставил староста.
– Ну да. Так вот, Лаль тоже однажды чуть не утопла. Собирала устриц в потаённом месте, да и попала в прилив. Унесло её в океан, там бы и конец девке. Да подобрала её железная рыбина, а в рыбине той – Светлые Боги. Лаль говорит, они брат и сестра, да кто же их знает? Обое высокие очень, бледные, волосы белые, глаза зелёные. Когда разговаривают – губы не шевелятся, рты закрыты, а всё слышно. Ещё картинки они ей показывали – будто сон, только наяву. Не иначе землю свою заокеанскую, Вирий. Вот Лаль и решила, что заберут они её с собой. Обрадовалась.
Старуха замолчала, перевела дыхание.
– Дальше, – поторопил генерал.
– Так не забрали её, вернули назад. Уже тяжёлую вернули, хоть Лаль клянётся, что не ложилась со светловолосым тем, как с мужем.
– Откуда же она знала, что беременна?
Старуха развела руками:
– Говорю, разум у сестры помутился. Я же помню, как на самом деле было – на две недели она тогда пропадала. Потом вернулась в деревню. Спрашивали, где была, – молчит. Не иначе с заезжим женишком сбёгла, а он обрюхатил, да и бросил.
– Дочка у неё и впрямь чудная, – прошептал староста.
– Да, необычная девушка, – подтвердил лекарь. – Я лечил её однажды. На родителей непохожа совершенно. Цвет кожи, волос, глаз – чрезвычайно
