кирпично-рыжих надкрылках.
– Теперь выкладывай, чего и я не знаю, – потребовал Ардис. – Бакалейщик монет много обещает за твою конопатую рожу?
Улыбка Ламавина стала ещё шире.
– Монеты – эт так, ерунда. Он мне дом свой отпишет и лавку, и все товары. Вона как!
– Ух ты! – Кветтина даже приподнялась. Трай и не заметил, когда она прилечь успела – букашку разглядывал. – Дом?! Это тот, кирпичный, двухэтажный?
– А то какой же? Двухэтажный, с мансардой. Восемь комнат! Просторные, светлые, окна – во! – Ламавин раскинул руками, чуть бутылку не перевернул.
– Почём знаешь, что восемь? – не поверил Ардис.
– Ходил поглядеть, я ж не простак какой!
– Здорово… – мечтательно протянула Кветтина, вновь растягиваясь на траве. – Хотела бы я пожить в таком доме.
– Так и поживёшь! – пообещал Ламавин.
Трай сделал вид, будто не услышал этих слов. А рыжий снова размахивал руками:
– И лавка моей будет! У господина Фальнара первейшая бакалейная торговля в волости, и она моя теперича, во! Поторгую годиков пять-шесть, накоплю монет и назад поменяюсь. Я уж если вцепился удаче в загривок, нипочём её не выпущу.
Ардис громко вздохнул. Потом быстро сел, потянулся за кружкой:
– Давай за удачу!
Ламавин разлил вино. В три кружки.
– А себе? – удивлённо уставился на него Ардис.
– Мне хватит. Завтра дирижабль летит, трезвым быть надобно.
– Да вам до Небесного Города день и ночь без малого пыхтеть! – возмутился Ардис. – Успеешь протрезветь.
– Так то до Небесья! А в самом дирижабле лететь каково? Так растрясёт, что света белого не увидишь. Не, я уж лучше опосля, когда вернусь.
– Как знаешь!
Ардис залпом выпил, потянулся было за курицей, но от той остались лишь обглоданные косточки. Махнул рукой раздосадованно, оторвал корку хлеба, закинул в рот, задвигал челюстями. Поинтересовался:
– Слушай, Мави, если лавка тебе отойдёт, с чего господин Фальнар жить будет?
– Он в Княжград решил податься, всё заново начать. Чего ж не начать, когда звонкая монета имеется?
Ардис хмыкнул:
– Для Княжграда много монет нужно. Чудак человек, чего ему тут-то недоставало?
– Ничего не чудак, – не согласилась с братом Кветтина. – Он в нашей глухомани сколько жизней прожил? Надоело, поди.
Она повернулась к Ламавину:
– Мави, а ты, когда назад поменяешься, в Княжград переедешь?
Рыжий наморщил лоб – размышлял. Отрицательно покачал головой.
– Не-е. Ард верно говорит – монет много надобно. Да не форинтов, а марок серебряных. Или ещё вернее – золотых. Я на ноги для начала твёрдо стану, а уж после, в какой-нибудь следующей жизни… У меня их много будет!
Он засмеялся. Зато Ардис нахмурился, быстро поднёс кружку к губам. Понял, что в ней пусто, сунул приятелю:
– Налей!
