здесь не понравиться. Еду я сегодня в Лион, оттуда получил приглашение на русский отдел выставки. Там проведу, вероятно, около месяца за дипломатическою работою. Во Франции ведь к концу этого года выборы, и если на них победят левые, как на то дает возможность надеяться исход муниципальных выборов, то политика Пуанкаре отойдет в историю и отношение к России может измениться. Эррио – сторонник сближения с Россией. И в самом министерстве теперь есть течение за такое сближение, выразившееся в определенных заявлениях в совете, на которые наложил свой запрет Мильеран; вероятно, эта история Вам известна из «Последних новостей». Я осветил бы ее в корреспонденции, но должен считаться с Вашей любовью к Вашему бывшему лидеру Милюкову, которого Вы так высоко ставите в последнем издании «Альманаха» и о котором я совсем иного мнения. Газета «Новости жизни» здесь интересовала моих знакомых, даже совсем не нашего направления, просто своими рассказами, анекдотами, всею американскою складкою; я полагаю, что в нее мне надо посылать более легкие статьи и в таком стиле, вероятно, пришлю корреспонденцию из Лиона. Оттуда я предполагал проехать в Берлин для принятия участия в редакционном комитете «Накануне»… «Накануне» поставлено хорошо, работа там идет нормально, и я могу посылать туда статьи и из Петрограда, как и Вам в Харбин… Когда Вы будете читать это письмо, я, вероятно, буду уже на время в Берлине, а Ваш ответ на него, может быть, прочту уже в Петрограде… Теперь предстоит опять броситься в самую кипень жизни. Ответьте скорее, тогда я еще успею получить Ваше письмо за границею»[258].
Из письма Н. В. Устрялова Ю. Н. Потехину из Харбина 3 апреля 1923 г. заметен определенный скептицизм в отношении радужных надежд сменовеховцев в СССР: «…В погибших письмах Вам и Ключникову я все пытался установить более прочное взаимопонимание. Все старался предостеречь Вас от излишнего революционного романтизма и слишком опрометчивых тактических шагов. Теперь это уже дело прошлое, что сделано, того не вернешь, тем более, что Вы вполне довольны результатами.
Что касается меня, то я продолжаю и сейчас считать, что сдвиг Ваш влево совершенно погубил сменовеховское движение, в пражском сборнике обещавшее гораздо больше, чем оно дало на самом деле. «Накануне» идеологически абсолютно неинтересный и бескрылый орган. Весьма слабовато и ключниковское «Перепутье».
Поскольку мне пришлось слышать о российских выступлениях Юрия Вениаминовича[Ключникова], – они не были удачны. Ни интеллигенция, ни коммунисты не говорят о них сочувственно. По-видимому, верного тона ему найти не удалось. Один коммунист отзывался мне о них в ленинском стиле: – «прикидывается… слишком много меду <…> а нам от него тошно» (я не считаю нужным скрывать это от Вас, ибо мне самому слушать это было чрезвычайно грустно). С другой стороны, вернувшийся сюда Яшнов передает впечатления «трудовой интеллигенции», – «оставшихся» и отнюдь не по-эмигрантски непримиримых: – впечатления эти были также весьма невеселые, причем особенно шокировал менторский тон, будто бы усвоенный Юрием Вениаминовичем[Ключниковым].
Hoover Institution Archives. Hoover Institution on War, Revolution and Peace. Ustrialov N. V. Box 1. Folder 1. 11.
