шляпку сыроежки в качестве закуски, и налил в стаканчик ещё. На этот раз он выпил пятидесятиградусную влагу не торопясь, в несколько глотков, но и не отрывая стаканчика от губ. Выдохнул, полез наудачу в карман и извлёк кусок обсыпанного сахаром сухаря с россыпью маковых зёрнышек на изломе. Крепкие ещё зубы, не знавшие протезов, отломили от сухаря кусочек и громко захрумтели, перемалывая закуску в мелкую кашу. Сидор опустил руку со стаканчиком и прикрыл глаза. Вставать и куда-то идти расхотелось, но было нужно – Таисия ждала начинку для своего пирога. Дед посидел пару минут и накапал в стаканчик ещё самогона – «на ход ноги». Выпил, откусил ещё кусочек от старого сухаря, кряхтя поднялся и побрёл к посёлку, ориентируясь по солнцу.
А вокруг выводили последние утренние трели птички, где-то в кустах громко стрекотала цикада, по небольшой полянке, расцвеченной яркими солнечными лютиками, протопал ёжик, сверху громко каркнула чем-то недовольная ворона. Дед шёл, с треском переламывая сухие ветки и сминая ещё не высохшую от росы траву. Полная грибов корзинка приятно тяжелила руку, и мысль о грядущем вкусном пироге почти совсем вытеснила тревожные думы о неразорвавшемся снаряде.
Выйдя из леса к посёлку, Сидор направился к дому Трофимовых – посмотреть, как Таисия ловко управляется с домашними делами, и подождать Андрея, опытного во всех отношениях человека. И ещё надеялся старый дед, что угостит его Таисия чем-нибудь вкусным и крепким, таким же крепким, как рукопожатие её мужа.
4
«Пьер сидел за столиком, потягивал пиво из большой кружки и смотрел через огромное окно на разноцветье названий, флагов и эмблем, украшавших тела больших и малых авиалайнеров. Вокруг него суетливо жужжал людьми цюрихский международный аэропорт Клотен, приветствуя гостей огромным плакатом с традиционным швейцарским приветствием “Gruezi“. Лёгкая шепелявость немецко-говорящих швейцарцев перемешивалась с твёрдой речью настоящих немцев; временами в воздух взлетали обрывки французских фраз, смягчая по-военному строгую немецкую речь; многочисленные туристы рассыпали вокруг английские слова, общаясь друг с другом и с улыбчивыми и добрыми служителями аэропорта; если вслушаться, то можно было даже уловить обмен впечатлениями на языке Пушкина и Толстого. Вдали, слегка размытые игравшими на окнах солнечными зайчиками, виднелись угловатые снежные Альпы, намекающие любому прилетевшему сюда гостю, что Швейцария – страна не только банков, сыра и часов, но также и горных курортов, привлекающих бесчисленных туристов в разноцветных свитерах и шапках, пытающихся доказать друг другу, что они смогут не переломать себе ноги на крутых лыжных склонах.
Пьер допил своё пиво, не торопясь поднялся из-за столика и двинулся мимо ярких и манящих витрин местных магазинчиков, сначала прямо по длинному-длинному коридору, а потом вниз по эскалатору, к электричке, которая должна была унести его в тихий и уютный городок Санкт-Галлен, известный своим древним бенедиктинским монастырём с отделанной дубовыми панелями библиотекой, набитой рукописями, помнившими ещё Карла Великого.
