style="font-size:15px;"> К вечеру беженцы вышли к берегу полноводной реки. Маруша сказала, что она называется Донком. Дети, но только самые маленькие, поначалу обрадовались, услышав знакомое, едва ли не родное название. Но, услышав объяснение более взрослых о том, что подобные названия распространены повсеместно, что реки с такими и похожими именами можно встретить на каждом шагу, тут же как будто угасли. Некоторым из них, как догадалась Маруша, даже пришлось приложить кое-какие усилия, чтобы не заплакать. К счастью, им это удалось.
До захода солнца, за которым всю вторую половину дня невольные путешественники как будто бы гнались, Маруша и более старшие дети успели набрать кое-какой еды. А мальчишки во главе с Огнеславом даже умудрились поймать несколько рыбёшек. Которых, правда, хватило лишь на то, чтобы накормить только самых маленьких. Маруша даже разрешила детям разложить небольшой костерок, чтобы поджарить скромный улов. Хотя ведьма и понимала, что это – риск. Но она уже просто не могла смотреть на измождённые лица детишек, на которых горели голодным блеском их большие, усталые глаза.
Как только рассвело, путешественники, съев немного ягод, двинулись дальше на запад, старясь избегать проторенных дорог.
Но время от времени Маруша всё же посылала юных разведчиков к тракту, чтобы узнать, что там происходит. И каждый раз, когда Огнеслав и Полина возвращались, они приносили безрадостные вести.
Хмуро глядя куда-то в сторону, Огнеслав сердито рассказывал:
–Они гонят на восток пленных. Там полно детей и женщин. Мужиков нет ни одного. Мы с Полькой видели, как они наших девушек… – Огнеслав замолчал, испуганно глядя на слушающих его детей. – В общем, всё очень плохо, Маруша. Эти гады хлещут всех плетьми. Одну старушку забили насмерть. Её так и оставили валяться там, возле дороги. Только оттащили в сторону. Дети плачут. Я еле сдержался, чтобы не броситься им на помощь.
Маруша, отлично понимая, что именно испытывает мальчишка, которому пришлось так рано встать во главе их импровизированной разведки, положила руку на его по-юношески тонкое плечо и, с болью в сердце заставив себя ободряюще улыбнуться, сказала:
–Вот и молодец, что не бросился. Огнь, мы им помочь никак не можем. А ты погиб бы, не добившись ровным счётом ничего. А может, они бы тебя стали бы пытать, и тебе пришлось бы им и про нас рассказать. Так что, Огнь, ты всё правильно сделал.
Мальчишка, вспыхнув лицом, с гневом посмотрел в глаза ведьмы:
–Да ты что, Маруша? Как ты могла такое про меня подумать? Да я бы ни за что на свете вас не выдал бы!
Снова улыбнувшись, но на этот раз – чуточку веселее, ведьма с сожалением покачала головой:
–Может быть, ты и прав. Но лучше ни тебе, ни кому-нибудь ещё, этого не проверять. Потому что пытки, Огнь, бывают так ужасны, что способны развязать язык кому угодно. И даже бывалые воины не всегда их выдерживают.
Упрямо тряхнув головой, отчего соломенные волосы блеснули тёмным золотом, Огнеслав заявил:
–А я бы выдержал!
Спорить
