был капитан Линьков) принести чаю. И добавил: «С лимоном». Хотя не был уверен, что в доме есть лимон. Кажется, с новогодних праздников в холодильнике остались мандарины, апельсины. И даже если лимона там нет, нужно послать за ним Линькова. Директор поймал себя на мысли, что начинает зацикливаться на пустячной вещи, но в деталях он был упрям. Особенно сегодня. И нашел аргумент в свою пользу: сегодняшняя ночь – она особая, праздничная, сегодня канун старого Нового года.
Он придвинул к себе часы с витыми наугольниками в нижней части, достал из ящика стола ключик и, вставив его в отверстие в циферблате и провернув вал ходовой пружины, завел их. Поставил на них точное время – по своим наручным часам: четверть двенадцатого. До праздника и призрачного салюта осталось сорок пять минут.
Тот, кого зачастую звали Директором, слушал ход старинных часов, которые он очень любил. Оттого и заводил их редко, чтобы сберечь механизм. А вид последнего был роскошен. Стоило только открыть гравированную заднюю стенку, и тогда взору открывался короткий золоченый маятник в сочетании со шпиндельным спуском, а также точная дата изготовления часов, имя мастера: май 1690 года, Томас Томпион. Эти часы были частью коллекции «Восточный фонд», местонахождение которого знали только несколько человек, хранителей.
Капитан Линьков принес чай с лимоном и вышел, плотно притворив за собой дверь. Чай был горячий, и Директор дал ему время остыть. Время. Сейчас для него оно было дорого, как никогда. Он взял чистый лист бумаги и набросал пару слов, внизу поставил дату и свою подпись. Воспользовавшись секретной линией связи, сделал несколько звонков и отдал распоряжения. Шестеро его личных агентов были мертвы.... И эта личная, по сути, катастрофа подкосила Директора и указала на единственную причину, по которой он оказался в опале. «Восточный фонд». И в этом деле не обошлось без предательства. Предатель мог заинтересовать некую организацию и дать на товарищей исчерпывающую информацию личного и служебного характера, которая и позволила устранить агентов разом, в одно время. Хотя они и находились в разных местах страны, а двое за рубежом, но погибли так, как будто стояли, связанные по рукам и ногам, перед заряженной картечью пушкой. Выстрел – и...
«Мартьянов! Вадим, сукин ты сын!»
Слабо верилось в то, что Мартьянова раскололи, узнав о фонде, к примеру, от тунисского агента. Нет, инициатива пошла от него.
Директор встал. Повесив китель на спинку кресла, прошелся, часто бросая на него взгляд. Ему показалось: форменная куртка сплошь покрыта грязными пятнами, обшлага и лацканы лоснятся.
Его тоже убрали, как и его личных агентов, но к нему применили изощренный метод, фактически растоптав его. Как офицер он не мог вынести такого позора...
Он остановился, снова занял место за столом. Подумал о том, что чем ближе срок, тем сильнее на него будут давить сомнения. Он сделал несколько глотков остывшего уже чая, отставил стакан в сторону и вынул из нижнего ящика стола наградной пистолет...
...Капитан
