продолжил свою трудовую деятельность, а Артёмка, под недремлющим оком сердобольных бабушек, усердно высасывал питательную смесь из бутылочки, и ему не было ни какого дела до нюансов автосервиса своего любимого папы. Изменённая молочная сыворотка, которая адаптирует коровий белок для всасывания в организм, хорошо способствовала лёгкому усвоению пищи приближенной к грудному молоку, и Артёмка глотал молочную смесь с завидным аппетитом и удовольствием. Сначала, на коробке с сухой смесью, значилась цифра ноль, затем – единица, а когда ребёнок начал есть молочные смеси с цифрой – три, то Артёмке в тарелочку стали подкладывать картофельное пюре и отварное мясо.
Если измерять время жизни Артёма по цифрам на коробках детского питания, то прошло тринадцать месяцев, после того, как он занял своё место в домах родных дедушек и бабушек, и они не оставляли внука без своей опеки на всём протяжение пути взросления малыша. А, уж когда Артём Чёрный начал есть всё, что ему позволял растущий и развивающийся организм, то на каждые выходные дни он переселялся в дом семьи Владимира Ильича Калинина. И, начались, у стариков, дни – полные открытий незаурядных способностей и талантов шустрого внука.
Впустую тратить драгоценное время на сон малыш категорически отвергал: по этой причине – он просыпался в шесть часов утра и будил своих родных стариков. На первых порах, услышав: «Плавда! Пакалила меня твоя сука-падла! Мы бизим с табой как будто от гепалда. Пасматли ведь это лядам наса Падла! Мы бизим с тобой как будто от гепалда…» – бабушка резко вздрагивала, а дедушка – переставал храпеть. А, затем они привыкли так же, как и давно уже перестали обращать внимание на звонок будильника. А, этот «двуногий будильник» с завидным постоянством поднимал стариков рано утром пением популярного «шлягера» до той поры, пока он не вышел из рейтинга популярности песенного репертуара голосистого Артёма. С «суки и пАдлы (панды)» – внук перешёл на более понятные песни, которые были более восприимчивы для слуха поклонников Артёмкиных «панк-рок опер».
Домашнее воспитание и привитие музыкальной культуры Артёму Чёрному проходило с переменным успехом, и не всегда в роли воспитателей выступали дедушки и бабушки. Они, к примеру, часто узнавали, что шампанские вина называются – «шанпанческими», а майонез – «манаезом» и что козинаки (прессованные брикеты семян подсолнечника, очищенные от шелухи и залитые сахарным сиропом), правильней именовать – «козиняко», поговорка: «Сам не гам, и другим не дам!» – должна звучать: «Сам не хам, и другим не даёт!». Да, и множество слов, как оказалось на самом деле, взрослые непомерно коверкают! Так что вопрос: кто кого учил – был риторическим! А, если учесть «обширные знания» внука в вопросах невралгии, то в них он был не меньше, чем профессор: понимая грозящую опасность заболевания остеохондрозом своего любимого «Игаля Никававиця», Артём не давал послабления стареющим костям деда. К примеру: не успеет Игорь Николаевич Чёрный присесть отдохнуть на скамью в летней беседке, или лечь в гамак – как к нему сразу же подбегает румяный карапуз и требует; «Падём, дедя, в „ласадку“ паиглаим!».
