три главных направления получения ядерной взрывчатки. Это будет та самая «Атомная тройка», которая и приведет нашу науку и технику к успеху.
Однако до создания урановых комбинатов на Урале еще далеко, а пока Игорь Васильевич советует руководству страны, кого именно следует привлечь к реализации Атомного проекта. Высокие и справедливые эпитеты находятся у него для академиков А. Н. Несмеянова, Н. Н. Семенова, М. В. Кирпичева, профессоров М. А. Стыриковича, К. Д. Синельникова, А. К. Вальтера.
Еще одна группа исследователей вскоре присоединиться к «команде Курчатова», и их имена через десяток лет составят гордость отечественной науки.
Создается такое впечатление, что Игорь Васильевич Курчатов был пророком – он умел предвидеть будущее. А может быть, такие люди становятся «пророками» именно потому, что умеют это будущее конструировать по своему разумению и желанию?!
Почему не привлечен академик Семенов?
Николай Николаевич решил свою обиду не скрывать: он написал письмо Л. П. Берии. Академик миндальничать не стал, а сразу же в начале письма изложил свою позицию:
«Мне всегда казалось несколько удивительным, что наш институт как организация не был привлечен к работам по ядру, хотя именно в нашем институте еще в 20-х и начале 30-х годов были впервые сформулированы, а затем подробно развиты идеи цепного и теплового взрывов, правда, в области обычной химии, каковые идеи сейчас стали столь популярным в области ядерной химии. Вы ограничились привлечением проф. Харитона и частично проф. Зельдовича – двух моих ближайших учеников, сейчас крупных ученых, разделявших со мной руководство институтом.
Ни одного разговора со мной до последнего времени не было, и я не знал даже, чем именно занимаются профессора Харитон и Зельдович…»
Впрочем, в собственном Институте химической физики у академика Семенова нет такого секретного отдела, которому он может доверить такое письмо, а потому он берет с собой черновик и едет к генерал-лейтенанту П. Я. Мешику, которого просит отпечатать письмо и передать Берии. Семенов не сомневается, что письмо дойдет до адресата.
Однако вновь молчание…
На этот раз время тянется очень медленно…
Берия решает сам разобраться, почему академик Семенов не привлечен к Атомному проекту…
Впрочем, он хитрит: истинные причины этого ему хорошо известны, однако академик А. Ф. Иоффе вновь поднял вопрос о Семенове. Хорошо известно, что «папа Иоффе» настойчив. Если ему не ответить, то он может и к «Самому» обратиться, а «Хозяин» усмотрит в таком равнодушии к крупному ученому вредительство. В общем, предсказать реакцию «Самого» невозможно, а потому Берия решил перестраховаться. Он потребовал, чтобы Мешик, а также Завенягин и Курчатов объяснили ему ситуацию с Семеновым.
Идет февраль 1946 года. Уже шесть месяцев вокруг Атомного проекта разворачиваются весьма серьезные события: создаются исследовательские центры, тысячи людей
