проектами.
Когда же начался этот конфликт? Наверно, с моего поста про Гедройца, где я назвал рецензии ерундой, которую неинтересно читать. Тогда-то отношение Кісліцыной поменяло свой знак. Такой кучи говна до неё на меня ещё не выливали. Она написала, что я не различаю жанров критики, что я защищаю подругу, а не книжку. Я ответил текстом, мол, мы были молоды, вы нас за ручку привели в литературу, мерси, но мы вас переросли – пока! Срались мы воодушевлённо. К беседе присоединился Андрэй Адамовіч, мы выведывали у Кісліцыной инструменты критика, которыми она пользуется, методы оценки и прочее. Она отвечала, что мы идиоты, а это показывало, что методов и инструментов у неё нет – так мы и думали. Последний аргумент Адамовічу у неё звучал так «Ідзі на хуй!”. После чего мы созвонились, решили, что, наверное, зря вывели её из себя, и написали в личку извинительные письма. Я в своём извинялся только за то, что позволил себе не заметить, как беседа её травмирует. Своего мнения, конечно, не переменил. Но, на всякий случай, удалил пламенный пост про «переросли».
Так как Хадановіч был не против того, чтоб я занимался премией, Марыйка повела меня к пани Эльжбете Щепаньско-Домбровской, советнику, pani S-D, Шчэпке, Эльжбете I, её так много, а меня так мало. В здании института польского, недалеко от Красного костёла, в обстановке жуткой секретности был распечатан бюджет с итоговой цифрой 5700. В примечании было сказано, что ещё на одну тысячу работы проведёт ПЭН, то есть работы проведу я и ПЭН мне будто бы заплатит, а на самом деле, я сделаю всё бесплатно, только ради того, чтоб в графе «участие пэна» стояла цифра 14,7%. В 5700 не вошли также 200 евро на дизайнера, потому что Марыйка при суммировании пропустила эту строчку. Я почему так подробно привожу эти цифры. Для того, чтоб вы вдумались: 5700 – организация, 10000 – премия, на всю про всю премию самого Гедройца выделено всего-то 15 700 евро. Столько стоит какая-нибудь не самая дорогая машина. Какой-нибудь идиот-предприниматель, скопивший за год на новую тачку, может вдруг передумать и решить учредить суперпремию по белорусской литературе и это будет стоить ему всего лишь новой машины, даже не квартиры! Если, конечно, найдёт такого идиота, как я, который согласится за копейки приобрести неоценимый опыт. Да-да-да, мы готовы, говорит пани Эльжбета, это для нас очень важный проект, конечно, мы готовы поддержать, и снова договоримся с банком, идите работайте. Я утверждён.
О, эти премии, – думал я, – если из-за неправильного языка я не могу их получать, я буду их вручать! Хотя выбор победителя от меня мало зависел, да и как только я занялся организацией, мне сразу стало всё равно, кому вручать. По большому счёту, всё говно, что-то лучше, что-то хуже, но на десять тысяч никто не наработал.
Итак, я главный организатор. Но как мне работать? Документа, который бы описывал мои функции – нет, Марыйка вроде говорит, что делать, но это не всегда совпадает, с тем, что говорит Хадановіч. Кто главнее? Кто источник власти, кто мне указ? Поляки дают деньги, но до поры до времени им плевать, как всё организовано. Меня
