влезть в долги. Хотела поменять машину – моя старенькая «Лада» в очередной раз загремела в ремонт.
– Дай ты нам пожить спокойно, – простонала Плюшка, – мы очень устали.
Шкурка закатила глаза:
– Ну, ты посмотри на неё! Прямо колхоз «Рассвет!» Кто ж в такой шикарной шубе на «Ладе» ездит?
Мне стало очень тоскливо. Печальнее всего то, что они обе были правы.
– Знаем мы тебя, – не унималась Плюшка,– после машины захочешь квартиру, затем дачу, потом яхту, вертолёт…
– Дачу вычеркни из списка,– скривилась Шкурка,– мы в Тайланд летом летим.
– Летом не получится,– испугалась я,– не успею за машину рассчитаться.
– Ну, следующим летом…
– Ох, – застонала Плюшка.
Моё сердце сжалось, а на глаза навернулись слёзы. Мне стало очень плохо. Закружилась голова, и я стала падать. Ожидая удара о землю, зажмурила глаза и сжалась. Но удара не случилось. Кто-то подхватил меня и понёс с невероятной скоростью. Я открыла глаза. Внизу бурлило море. Волны поднимались так высоко, что совсем скоро я вся промокла. Холодные, серые, огромные волны с белыми гребешками! Меня охватили ужас и любопытство одновременно. Кто же меня несёт по воздуху? Я попыталась вывернуть голову, чтобы всё разглядеть, но не удалось.
– Куда мы летим? – крикнула я.
Мой крик утонул в шуме моря. Бесконечное море – всё, что я видела и слышала. Но вот где-то впереди то красным, то голубым замерцал огонёк, я догадалась, что это маяк. Мы подлетели ближе, и я разглядела старинные стены – знакомая картинка из глубокого детства.
Маяк стоял на маленьком островке, полностью заливаемом морской водой. Волны безжалостно били древние стены, и казалось, вот-вот разрушат их.
В долю секунды мы влетели внутрь маяка и очутились в полутёмном помещении. Не успев опомниться, я уже стояла на ногах. И тут только увидела свою попутчицу. Очень серьёзная девушка в очках и строгом тёмном костюме. Тусклый свет не давал рассмотреть её лицо. Я это или нет?
– Ну, а кто же ещё! – ответила на мои мысли девушка.
Я вздохнула.
– Давно мы не общались, – печально сказала она,– в последнее время ты стала непростительно беспечна. Совсем не думаешь о своей жизни.
– Наоборот,– возмутилась я,– только о ней, родимой, и думаю, обустраиваюсь, как могу.
– Да уж… Не пробиться к тебе – слишком бойкими советчицами окружила себя. Но я не для нотаций тебя позвала. Посмотри вот,– и она кивнула в угол комнаты.
Только сейчас я заметила ещё одну девушку, тихонько сидящую в уголке. Подошла ближе. Да, это снова была я, но на этот раз удивилась больше обычного – эта «копия» была в старинном красном сарафане, в кокошнике и с каким-то шитьём в руках. Она подняла глаза и тихо промолвила:
– Здравствуй.
– Здравствуй… Что ты делаешь?
– Рубашечки шью, – девушка посмотрела на лавку рядом с собой.
На лавке разлеглись в ряд одна большая и пять маленьких
