и Меркурий. Зачем напрягаться и их освоении, когда можно ещё оставаться на Земле.
Всё имеет свою цену…
«Первый» так и не появлялся.
Предчувствуя неладное, капитан решил снова нарушить запреты и вошел в виртуальность.
В образе игрока в гольф, он ступил на территорию «первого», которая была стилизована в нечто вроде дворца в стиле рококо.
С первых шагов на него обрушилось ощущение, какое мог бы испытать принц, вошедший в покои спящей красавицы. Всё вокруг было лишено динамики, словно в стоп-кадре. Певчие птицы недвижимо сидели на жердочках в золоченых клетках с раскрытыми клювами и распростёртыми крыльями, пучеглазые золотые рыбки недвижимо, словно вмороженные в лёд, застыли в хрустальных, на ножках, чашах-аквариумах. Рыжие коты статуэтками сидели по углам. Шикарная кровать с балдахином, завешанная вуалью, возвышалась, словно утес посреди всего этого застывшего великолепия. У изножия в позе сфинкса застыл гигантский мраморный дог.
Капитан сделал несколько осторожных шагов, опасаясь пса, но тот оставался неподвижным.
Какой-то размытый вихрь на миг пронесся в воздухе и капитан понял, что теперь здесь он не один. Возле кровати маячила знакомая фигура ковбоя. Смотанный кольцами хлыст висел на правом плече.
–Не подходите, – сказал ковбой, трепля левой рукой дога по массивной голове с ушами торчком.– Не надо.
–Почему?
–Она умерла.
–Умерла…? Она…?!– Капитан не узнал собственного голоса.
–– Рецидивный рак молочной железы… Метастазы… Ничего нельзя было сделать… Солнце жестоко.
–-Она…– как эхо повторил капитан.
Его идея-фикс потеряла в этот момент значение. Он достиг поставленной цели, но не стремлением к ней, а банальной случайностью. Чувство бесконечного разочарования поглотило его и за мороком виртуального образа никто не увидел как по щекам капитана покатились слёзы.
Нет, неверно, что все.
Координатор был в курсе
* * *
Все происходило стремительно.
Похороны не заняли много времени. После краткой гражданской панихиды труп соляролога-один был катапультирован в сторону Солнца. Каждый сказал: «Мир праху его»– и занялись своими делами.
«Второй» и «третий», вступив в своеобразные права наследства, изъяли записи почившего «первого» на изучение . Проанализировав, они доложили капитану о том, что аргументы у «первого» были действительно неопровержимые и шли как в пику их расчетов, так и его желаний. По крайней мере, с учетом физического присутствия соляролога-один.
Но теперь всё изменилось.
«Первый» своей кончиной избавил корабль от бремени массы своего тела и теперь расчеты потеряли свой угрожающий характер. Появилась фора в виде дополнительного количества топлива, необходимого для маневра. Такая фора, что риск предприятия снижается приблизительно
