Роковая Фемида. Драматические судьбы знаменитых российских юристов. Александр Звягинцев

      От автора

      «В одну и ту же реку нельзя войти дважды», – утверждал еще в V веке до нашей эры Гераклит Эфесский. А многие входили! У одних обретенное время славы сокращалось в мгновения, хотя и недолго, но все же сверкало позолотой, а страдания растягивались в вечность. У других наоборот – их звезда долго стояла в зените славы, однако в самый, казалось бы, судьбоносный момент неожиданно скатывалась со звездного небосклона.

      Будучи низверженными, они не падали духом, несмотря на то, что вчерашние товарищи и коллеги их предавали. Но вопреки вожделениям своих гробокопателей многие снова поднимались. Когда остальные сдавались, они шли до конца – не боясь правду горькую отцам Отечества «с улыбкой говорить». Поэтому, наверное, юдоль свою далеко не всегда они заканчивали у теплого семейного очага, и судьба-злодейка своею грубою рукой охотно строчила им суровые роковые письмена.

      Именно биографии таких юристов с драматическими и интересными судьбами, блистательных и ярких, из многочисленной плеяды известных российских правоведов отобрал и описал я в этом издании. Издании в своем роде уникальном, ибо оно, пожалуй, впервые в одном труде возвращает к жизни целый сонм имен людей противоречивых, живших в разные эпохи, ставших героями своего времени, но затем заживо погребенных, необоснованно, порой из идеологических соображений, преданных забвению. Воскрешая их образы, реанимируя их деяния, вписывая доселе неизвестные страницы их жизни в анналы истории, мы не только даем им бессмертие, но и вопреки устоявшимся стереотипам переосмысливаем то, что до прочтения этой книги казалось незыблемым.

      Среди тех, кто через взлеты и падения снискал право быть вписанным в скрижали летописи Отечества, были: прокуроры и адвокаты, ученые и судьи, политики и другие сановные особы, чей дар Божий как нельзя лучше проявился прежде всего на ниве служения юриспруденции, несмотря на то, что некоторые из них, будучи личностями многоталантливыми, стяжали себе славу и на стезе других проявлений человеческой деятельности.

      Разные были это люди и по характеру, и по внешности: сдержанно-простые и вальяжно-осанистые, сурово-решительные и лукаво-укоризненные. Одни были верными монархистами, другие – последовательными демократами, а третьи и вовсе – неистовыми революционерами. Одни с «грозящей веселостью глаз» безудержно рвались к власти, другие, напротив, ею не обольщались. Но были и такие, которые вообще с политикой амуры не водили, ибо никогда не верили посулам льстивых медных труб и были преданными «любовниками» только Фемиды и угодниками только Закону.

      С сожалением, но все же приходиться констатировать – общечеловеческие и душевные качества не у всех были на высоте. Они порой явно диссонировали их высокому положению в обществе, профессиональному мастерству и образованности.

      Тем не менее многие из героев этой книги являли миру образцы совершенства и пассионарности. Они не просто шли в ногу со временем, они часто опережали его, поэтому неудивительно, что некоторым из них приходилось дожидаться своего часа не в самых комфортных условиях. Для них было имманентным измерять свою жизнь не годами, а совершенными деяниями и судить о прожитом дне не по урожаю, который они уже собрали, а по тем всходам, которые только взошли.

      Увы, но редко кому удалось возрадоваться трудам своим…

      И причин тому было великое множество. Чаще всего крушение карьеры происходило из-за того, что, презрев правила игры, они поднимали головы выше уровня дозволенного. Слишком ревностно, служа Закону и Справедливости, вступали в клинч с властьпредержащими. Им переставали доверять. И даже опасались – так как одни, обладая немалыми полномочиями, и сами были вершителями судеб, другие, имея большой авторитет, становились неформальными кумирами общества, чем создавали для сильных мира серьезные проблемы.

      Правда, были и иные случаи – когда к власти приходили новые мстительные правители и с радостью освобождались от тех, кому благоволили их предшественники.

      Но память людская дарует бессмертие тем, чей масштаб личности нельзя схоронить ни в каких гробницах и привалить никакими могильными плитами. Поэтому с поклонной благодарностью я склоняю голову перед жизнью и деяниями тех героев этого издания, которые, невзирая на все перипетии и лихие повороты судьбы, оставались разумом и благородством исполненными.

      Павел Иванович Ягужинский (1683–1736)

      «Государево око»