сне летает туда, где никто, кроме нее, никогда не бывал.
– Да ты надо мной смеешься, – запротестовала она.
– Вовсе нет.
Но Эффи было не до того.
– А знаешь, мне никогда не гадали. Генри говорит, это все прикрытие для черной магии. Он говорит, что в Средние века за такое вешали и правильно делали.
– Ханжа твой Генри, – фыркнул я.
– Да мне все равно, что он говорит, – решительно заявила Эффи. – Подождешь меня здесь? Я ненадолго.
Лишь бы дама была довольна. Я уселся на пенек и стал ждать.
Жрица[19]
14
В шатре было жарко; освещался он лишь небольшой красной лампой на столе. Цыганка сидела на табурете, тасуя колоду карт. Когда я вошла, цыганка улыбнулась и жестом пригласила меня присесть. Я на миг отпрянула – удивилась, что это не та женщина, которая танцевала. Эта была старше, голова повязана шарфом, черные глаза густо подведены. Я озадаченно уставилась на предмет, накрытый темной тканью, что лежал на столе. Поймав мой взгляд, немолодая «Шехерезада» указала на предмет сильной, все еще прекрасной рукой.
– Хрустальный шар, – объяснила она. Голос был ровный и приятный, но с акцентом. – Если не накрывать, он теряет силу. Снимите колоду, пожалуйста.
– Я… А где девушка, которая танцевала? – нерешительно спросила я. – Я думала, это она будет предсказывать судьбу.
– Моя дочь, – коротко сказала она. – Мы с ней вместе работаем. Пожалуйста, снимите карты.
Она протянула мне колоду, и я задержала ее в руках. Карты были тяжелые, на вид очень старые и лоснились не от грязи, но от бесчисленных почтительных прикосновений. Я вернула их неохотно – хотела рассмотреть поближе. Цыганка стала спиралью раскладывать карты по столу.
– «Отшельник», – начала Шехерезада. – И десятка жезлов. Подавление. Этот человек говорит о добродетели, но у него есть постыдный секрет. Семерка кубков – распущенность. И девятка мечей – жестокость и убийство. Теперь «Влюбленные» – но тут сверху валет монет. Он принесет тебе радость и горе, потому что в руках у него двойка кубков и «Башня». А кто у нас на «Колеснице»? «Жрица», она опирается на десятку мечей, что предрекает гибель, и туз кубков – большую удачу. Ты станешь доверять ей, и она спасет тебя, но чаша, которую она предложит, полна горечи. Ее колесницей правят валет и «Шут», а под колесами – туз жезлов и «Повешенный». В руках она несет «Справедливость» и двойку кубков, что предвещает «Любовь», однако внутри кубков – «Перемены» и «Смерть».
Она замолчала, словно забыв о моем присутствии, и тихо заговорила сама с собой по-цыгански.
– А дальше что-нибудь есть? – спросила я через некоторое время, увидев, что она глубоко задумалась.
Замявшись, Шехерезада кивнула. Она как-то странно посмотрела на меня, затем подошла, быстро поцеловала в лоб и сделала какой-то знак тремя пальцами левой руки.
– У тебя необычная, магическая судьба, ma dordi, –
Карта в прямом положении сулит счастье, тайное влияние, означает согласие, способность понимать и толковать слово Божье; в перевернутом – непостоянство, супружескую измену, ошибочные предположения.
