творческого беспорядка. Когда Блоссом приблизился так, что виден был будто на ладони, на остров вместе с палящими лучами солнца полился свет из полных восторга нефритовых глаз Ирины, а ее чуть заостренные алые губы расплылись в нежной улыбке.
Да, чудный остров Блоссом цветет и пышет красотой круглый год, украшая будни жителей своего единственного города Флауербеда. Флауербед часто называют городом в городе из-за резкого разделения на две части, что отлично видно с высоты невооруженным глазом. Если смотреть сверху, то старый район города имеет круглую форму, а новый полумесяцем огибает его. Они выглядят как солнце и луна и соединяются северным, центральным и южным мостами, перекинутыми через узкую речку Горянку, и окружены смешанным лесом, широченное кольцо которого прерывается только у причала Блоссомского порта. Величественный порт сохранил древний белокаменный фасад с двумя вырастающими из прибрежных скал высокими башнями-маяками и вобрал в себя новейшие технические достижения своего времени.
В западной части находится новый район, сплошь застроенный многоэтажными зданиями с крышами – солнечными батареями или крышами-садами. По размерам он несколько меньше старого, почти «музейного» района и выглядит как часть современного мегаполиса. Все потому, что там находится огромный порт, с грузовыми кораблями у причала, вертолетной площадкой и, конечно, портостанцией, занимающей добрую половину порта. В порту никогда не останавливается движение, поэтому новый район всегда бодрствует, а вот на востоке, в старой части Флауербеда, жизнь течет значительно спокойнее. Здесь нет зданий выше чем в семь этажей, и все они следуют определенному стилю: белокаменные гранитные стены, символизирующие чистоту и вечность города, аквамариновая черепица – знак неразрывной связи с морем. На центральной площади – площади Дория – и над зданием Блоссомского порта реют голубые флаги Блоссома с белой водяной лилией. С одной лишь разницей: флаги на площади традиционно из шелковой ткани, а флаг в порту – это громадная горизонтальная голограмма, проецируемая в воздухе над всей портостанцией.
Ирина приземлилась на вертолетной площадке Блоссомского порта, который, можно сказать, и составляет весь новый район. Первое впечатление: «Сколько народу!» А ощущение – будто даже молекулы в здешнем воздухе двигаются быстрей, чем где бы то ни было на земле. Осмотревшись, Ирина сразу ухватила правила игры и, решительно шагая в сторону выхода, влилась в толпу. Вокруг царило многоголосие всевозможных акцентов. Люди наконец пришли к всеобщему миру, и настало время всеобщего языка. Но на вновь открытых землях его еще плохо знали, поэтому на Блоссоме отовсюду слышалась только древне-греко-латинская речь. Обычно туристам приходилось туго, но Ирина учила этот язык с детства по совету отца, невзирая на насмешки по поводу бесполезности ее занятий. После исчезновения родителей ее поддерживал только дедушка: Ирина упражнялась с ним с завидным упорством и в итоге овладела
