и тот почувствовал, что рубашка его почти сразу повлажнела от ее слез.
– Насколько известно мне, будет две ведьмы…, – проговорил Энрике, поглаживая девушку по плечу.
– Вторую я тоже видела, это еврейка, Рут, – Аманда кивнула, – ее мне тоже жаль, но ведь им уже не помочь?
Энрике ничего не ответил, лишь, молча покачал головой, глядя на потрескивающие в камине дрова. Девушка снова замолчала, лишь на ее щеках блестели бриллианты слез.
– Но ведь есть же закон, по которому приговоренного к смерти могут помиловать? – спросила с надеждой в голосе девушка.
– Помиловать судья может только мужчину, покачал головой Энрике, – если любая женщина из присутствующих на площади согласиться выйти за него замуж. Редко, но это случается. А для Долли и второй ведьмы помилования уже не будет, я не помню случая, чтобы сэр Грир отменил приговор.
– Он злой, этот судья! – выпалила Аманда, – значит, Долли сгорит, и уже ничего нельзя сделать…?
Девушка снова заплакала. Энрике, на лице которого сейчас не было никаких эмоций, хмуро молчал, не зная, чем ее утешить. Было видно, что девушка очень переживает, и видеть ее слезы он не мог. Мужчина словно чувствовал ее боль и терзания, и это было невыносимо.
– Когда казнили сапожника, – снова заговорила Аманда, вытерев слезы, – Робин говорил мне, что если палач захочет, он может убить его всего одним ударом…
– Жест милосердия…, – машинально проговорил Энрике, – но когда ведьму сжигают на костре, булавы в руках у исполнителя не будет. Но я понял твою мысль…
– Если Долли и Рут уже не спасти, можно ли сделать так, чтобы она не сгорела в огне… живой…? – с трудом произнесла жуткую фразу девушка, и подняла голову вверх, встретившись взглядом с Энрике.
Несколько долгих минут тот молчал, а потом слегка кивнул головой, в глазах его Аманда разглядела ту пугающую пустоту, которая всегда страшила ее.
– Если положить на дрова сырой хворост, то будет много дыма, – тихо сказал Энрике, и девушка невольно вздрогнула, – дым скроет ведьму от глаз горожан на какой-то миг, и этого мига хватит, чтобы исполнитель успел подойти к столбу и задушить ведьму. Тогда страдать в огне она не будет. Есть и другой выход. Долли очень старая, и если она не доживет до казни, никто не удивиться…
По спине девушки невольно пробежал холодок, и спокойный тон голоса Энрике напугал ее, но вида девушка не подала.
– А… как попросить об этом палача…? – запинаясь, спросила она, и по ее лицу скатилась слезинка, – ты можешь отвести меня к нему…?
Энрике с трудом сдержал готовый вырваться из груди тяжелый вздох. Это был самый лучший момент для рокового признания, но снова его горло словно сдавили спазмы. Готовые сорваться слова опять остались только в мыслях, как ни старался пересилить себя Энрике, но и в этот раз у него ничего не вышло.
Конец
