веди.
Гусь, сердито шипя, застрял меж штакетин за кустами ежевики.
– Капусту вашу хотел сожрать, – радостно сообщил Моргуненок, хлеща птицу прутиком по серым перьям спины.
Гусь изогнул шею, тревожно рассматривая меня.
– Паш, неси мешок, – сказал я, прикидывая, как ловчее подступится. Клюв гуся внушал уважение. – И топор захвати.
– Рубить будешь? – деловито спросил Шурик. – Голову мне отдашь?
– Зачем тебе голова?
– Засушу и буду Мишку пугать, чтобы не кричал.
Мишка – младший брат Моргуненка, тихий черноглазый малыш и я ни разу не слышал, чтобы он кричал.
– Заикой станет.
– Думаешь? – Шурик почесал затылок. – Это же пенсию ему дадут?
– Заикам не дают. Вроде… – насчет заик я сам толком не знал.
Прибежал Пашка с мешком, разделочной доской и топором.
– Доска зачем? – спросил я.
– Под шею подложишь, когда рубить.
– Я не буду рубить.
– А зачем топор? – удивился Пашка.
– Чтобы вытащить гуся. Вы держите края мешка, – я надел на тело гуся мешок, – а я оторву штакетину.
– Он не вырвется? – тревожно спросил Пашка.
– Как держать будете. Как только голову вытащит, накрывайте мешком. Ясно?
– Ясно, – дружно закивали негодники.
Я осторожно отжал штакетину. Гусь, рванулся к свободе и ущипнул Моргуненка.
– А-а-а!!! – закричал укушенный, бросив мешок.
Гусь было дернулся, но Пашка был начеку. Ударив ногой гусака, ловко спеленал его в мешок.
– Поймал! – попытался потрясти мешком. Сил поднять не хватило, но брат ликовал.
– Он меня укусил, – сморщился Шурик. – А если он бешеный?
– У гусей бешенства не бывает, – я заколотил штакетину на место и отдал топор Пашке. – Давай мешок, понесу.
– Тяжелый, – приплясывал рядом брат. – Много мяса. Куда его несешь?
– В клетку посажу.
– А рубить?
– Батя с мамкой придут, пускай решают, что с ним делать.
Длинная клетка из мелкой сетки, где-то украденная отцом, стояла во дворе под яблоней рядом с прудиком, в котором отец третий год мечтал развести карасей. Закинул гуся в клетку и пошел к турнику. Шалопаи остались, просовывая прутик сквозь сетку и дразня плененного гуся.
К вечеру разжег костер – варить свиньям. Стоял во дворе металлический обод от тракторного колеса, с вырезанным сбоку отверстием для дров. На него ставилась высокая сорокалитровая выварка из нержавеющей стали. Две таких выварки на автозаводе изготовили по указанию Леонида Филипповича. И вот в любую погоду: в снег и дождь, в грозу и вёдро, град и буран, приходилось мне разжигать огонь под вываркой и, постоянно подбрасывая дрова, караулить, пока вода закипит. Даже падающие с неба камни не могли освободить от этой
