Жулдыз невольно отводила глаза, ругая себя.
Толкын слегка толкнула лошадь пятками в бока. Буркит резво понеслась вдаль. Ветер играл концами кос девочки. Лошадь все ускоряла бег, приподняв хвост от возбуждения, чувствуя нового седока и его ласковую руку у себя на шее. Развевающаяся грива закрыла от Жулдыз лицо сестры, но она чувствовала, что все хорошо. Сделав круг, не сбавляя темпа, Буркит со всадником, всхрапывая и поднимая пыль, остановилась рядом с ней. Сестренка, раскрасневшаяся от ветра, улыбалась.
– Каково?
– Здорово! – Толкын пустила лошадь идти рядом с сестрой.
– Понимаешь теперь? Нигде больше нет этой… воли, – Жулдыз прикрыла глаза, на мгновение забыв о Толкын. – Не могу я променять это на жизнь в ауле рядом с людьми, которые меня ненавидят. Понимаешь? – снова спросила она, с мольбой заглядывая сестренке в глаза.
– Я всегда это понимала. Разве я когда-нибудь сказала тебе хоть слово?
Веселая искра исчезла с лица Толкын, она задумчиво прищурила глаза. И правда, не сказала. Может, знает, что если бы не она, Жулдыз бы этот аул больше и не увидела. Ее сестре стало совестно. Жулдыз почувствовала напряжение, с которым Толкын оглядывалась вокруг.
– Ты же помнишь, что кроме нас тут никого нет, верно?
– Да…
Девочка неохотно уперла взгляд в холку Буркит.
– Я тебе уже говорила, и повторю сейчас – я в ту ночь никого не видела. Тебе привиделось.
– Может быть.
Жулдыз поняла, что не рассеяла страх сестренки. Несколько лет назад Толкын призналась ей, что ее мучает воспоминание о каком-то степном духе. Единственное, что она, тогда еще младенец, запомнила из побега из аула туткынов. Но Жулдыз готова была поклясться, что никого тогда не видела. Да и не до духов ей тогда было. Если бы и встретился один – все лучше, чем туткынский воин. Не будь этого страха, Жулдыз бы давно откочевала от таулыков, стала жить отдельно.
– Толкын, мы с Саткыном уезжаем.
– Что? – Толкын придержала лошадь, уставилась на сестру.
– Утром мы уедем.
– Но вы же только вернулись!
– Появились срочные дела, надо ехать. Эй, это же не ради меня!
Толкын, не найдя, что сказать, обиженно поджала губы и надула щеки. Жулдыз невольно улыбнулась. Как раньше, когда она была совсем маленькой.
– Мы вернемся, когда первый снег выпадет. Обещаю.
Толкын молчала.
– Я тебе привезу серьги, красивые-красивые. Хочешь? – примирительно спросила Жулдыз, тыкая Толкын в спину, которой она к ней повернулась.
– Не нужны они мне.
– Как не нужны?! – Жулдыз всплеснула руками. – А что же на тебя Азат наденет перед свадьбой, а?
– Как… С чего ты это взяла? – сестренка отпихнула Жулдыз от себя. – Нужен он мне, как кобыле рога.
Толкын отвернулась, чтобы скрыть улыбку. Как-то в детстве Жулдыз раскрыла сестренке “великий
