могли выжать из своего тела, чтобы покрасоваться своей удалью перед другими; большинство девчонок визжали, охали и сетовали на несправедливую жизнь, пытаясь при этом всяческими способами отлынивать. Несколько крутых парней чуть поодаль крутились на свободных турниках, делая трюки с переворотами, пируэтами «для чайников», и тому подобное.
Питер, не переставая поглядывать на Лизу, словно шпион, выслеживающий свою цель на улице, увидел, как к ней подошел ее Джейкоб. Даже от одного его вида у Питера сводило живот. Парень начал о чем-то говорить с девушкой, игнорируя стоящую рядом Ванду, но по лицу Лизы было заметно, что общаться с ним ей, мягко говоря, не очень сильно хотелось. Она резко мотнула головой и попыталась уйти, грозно сжав при этом кулаки, но Джейкоб помешал ей, схватив девушку за локоть правой руки. Лиза рванула ее с такой силой, что без труда разомкнула хват парня, и тот даже немного подался вперед. Она показала ему средний палец, что-то сказала и, быстро развернувшись, отошла в сторону и встала рядом с тренером. Ванда хвостом последовала за ней.
Внутри все ликовал. Дофамин зашкаливал, и Питер чувствовал удовольствие и небывалый подъем настроения. Его бы воля, он бы снял видео оного происшествия на камеру и смотрел бы его каждый вечер перед сном.
Но тут в животе у парня что-то скрутило. Что-то тошнотворное и неприятное, и чему (пока) не было разумного объяснения. То, что он почувствовал перед входом в спортзал, только увеличенное раза в три. Волейбольный мяч ударил его в грудь – причем нехило так ударил,– но Питер этого даже не заметил.
–Эй!– позвал его Алистер Стрэндж, капитан команды противников.– Ты чего застыл?
Питер его не слышал. В ушах бурным Рейхенбахским водопадом шумела кровь, чуть заглушая остальные звуки, раздающиеся в спортивном зале. И тут случилось это. Гровер Скиверли, один из друзей Джейкоба, не удержался на турнике. Он крутился на нем, но его руки случайно соскользнули и он брошенным с балкона камнем полетел вниз. Питеру все казалось одновременно и быстрым, и чертовски медленным.
К несчастью Гровера турник висел довольно высоко (они сами его туда перевесили ради крутости), около двух с половиной метров в высоту от пола. Парень долю секунды летел вниз и приземлился на костный шов правой стороны черепа, рядом с височной долей. Удар был громким и отчетливым. Казалось, что на пол бросили огромный мешок с картошкой, но Питер готов был поклясться, что услышал характерный треск ломающихся костей и хрящей. Звук был мерзким и чем-то напоминал ему хруст фаланга человеческих пальцев.
На мгновение возникла тишина, все обернулись в сторону эпицентра грохота. Ванда, стоявшая ближе всех, через несколько секунд давящей на уши тишины громко завизжала и отскочила. Лиза же осталась стоять и просто смотрела на Гровера. Тогда мистер Гейзенберг, сбросив с себя оцепенение, подбежал к пареньку и перевернул его на спину. От того, что мужчина увидел, его покоробило, и он с ужасом попятился в сторону. Никто
